– Я вернусь, Юрий Николаевич, обязательно вернусь.
* * *Корабль, легко и стремительно набрав скорость, растворился среди мириадов звезд. Пока было возможно, экран главного галовизора держал его в поле видимости, но потом генерал дал команду на возвращение.
– Ну, что, внучата. – Улыбнулся он мальчишкам. – Ждите, когда сможете летать вместе с отцом. У вас будет отличная команда! – Те дружно кивнули. – Дай то Бог ему поскорее вернуться…
* * *"Левиафан", несомый мощным течением космической материи, благополучно миновал координатные границы Империи, и продолжал углубляться все дальше и дальше вглубь вражеского пространства необнаруженным. Это было удивительное ощущение: пустота, невидимая и неосязаемая, не воспринимаемая никакими приборами, несла корабль, словно пушинку, со скоростью близкой световой. Полностью прозрачная субстанция пространства искажала все, что находилось за ее пределами, не давая возможности ориентироваться
в Космосе. Но и она была неоднородна – иногда звездолет попадал в замкнутые островки относительного покоя, словно в гигантские "воздушные пузыри" и тогда все физические законы вновь обретали свое значение. Это происходило периодически, и не поддавалось ни какому анализу, но приборы работали. В одном из таких "пузырей", сканер внешней разведки выдал информацию о скоплении кораблей, ведущих с кем-то бой. Все силы Пограничья находились на своих местах, это Андрей знал достоверно и точно. Кто мог вести бой на имперской территории? Может быть, отчаявшиеся рабы захватили звездолет и пытались вырваться на свободу, но были настигнуты погоней?Ответов на эти вопросы не было, и Воинов принял единственное решение, которое должен был принять. Звездолет послушно направился к краю течения. По кораблю пронесся сигнал боевой тревоги, и никто этому не удивился.Корабль вышел из потока в тылу нападающих, и сразу же вступил в бой. Атака вышла совершенно неожиданной для эскадры окружившей свою жертву и, очевидно, своевременной для последних. Два крейсера сгорели, так и не успев понять, что же произошло. Остальные, сильно пострадавшие от ракет и снарядов, постарались быстро ретироваться, не вступая в бой с незнакомцем, столь неожиданно пришедшим на помощь обреченному. Андрей не стал их преследовать."Левиафан" пришвартовался к израненному, но непобежденному линейному кораблю, доживающему свои последние часы. Огромный, даже по отношению к звездолету Воинова, корабль, гордость любого флота, превратился в оплавленный остров, способный только дрейфовать в бескрайних просторах галактики. Андрей был поражен, как при такой степени разрушений, он вообще мог отвечать на огонь: батареи тяжелых орудий разбиты, внешние надстройки снесены, двигатели повреждены. В броне правого борта зияли, выплавленные ядерными зарядами воронки, диаметром в сотни метров. Приемный шлюз выжжен прямым попаданием энергетического разряда. Адмирал, знакомый с таким типом кораблей, направил челнок к грузовому, более скрытому шлюзу. Сработали чудом уцелевшие фотоэлементы, и машина влетела в ангар.Тускло светились стены коридоров, лишенных дыхательной смеси. Воинов с трудом пробирался сквозь хаос рваного металла и пластика – даже сюда, в глухое чрево, прорывались бронебойные калибры, неся смерть и разрушения.Наконец Андрей, со своими спутниками, поднялись по лестнице до главной потерны и жилых отсеков, упрятанных под почти полукилометровой толщей боевых палуб. Дверь перехода с трудом поддалась, выпуская часть воздуха, и пропустив его спутников, с силой захлопнулась. В этот момент рука адмирала схватилась за рукоять бластера.В коридоре находились рептилии.* * *Командор Чикк'рри умирал. Он без сомнений принял этот бой, применяя все свое мастерство и умение, знания и интуицию. Но силы были неравны. К концу пятого свига ожесточенного сражения почти все батареи тяжелых орудий были уничтожены, ракетные комплексы, и бластеры наружного базирования, снесены. Только несколько главных калибров, упрятанных за броневые створки, которые открывались только в момент выстрела, помогали держать преследователей на расстоянии. И при всем перевесе в силах и вооружении, эскадра понесла ощутимые потери: из восемнадцати кораблей разных классов, ни один не остался без ощутимых повреждений, пять эсминцев класса В сгорели, после попадания тяжелых снарядов в артиллерийские склады. Один крейсер класса А –1, вынужден был выйти из боя из-за повреждения основного двигателя, а еще два, такого же класса, потеряли внешнюю защиту, системы связи и почти всю артиллерию.Но все-таки удача отвернулась от мятежного флагмана. Один из тяжелых калибров угодил-таки под самый козырек бронированного капонира боевой рубки, и его осколки убили всех помощником Командора, а его самого смертельно ранили. Только чудом двум рядовым удалось выбраться самим и вынести командира из уничтоженного помещения и загерметизировать двери снаружи. Теперь Чикк'рри, задыхаясь пробитыми легкими, и истекая кровью, лежал у себя на кровати, перевязанный кусками простыней вдоль и поперек, а рядом с ним сидела Юля, время от времени меняя мокрую тряпку на его голове.Если бы не этот неизвестный звездолет, который так неожиданно и вовремя пришел на помощь, то следующий залп уничтожил бы израненного гиганта со всеми, кто еще оставался на борту. Спастись не было никакой возможности – все десантные шлюзы были заплавлены потеками брони, спасательные средства разбиты или повреждены осколками.Аэле и Юля, которые находились на борту с самого начала боя, взялись за оказание помощи раненым и обожженным членам команды. Они были рады помочь хоть чем-то тем, кто дрался в конечном счете и за их жизни, а боль чувствуют все, и человек, и рептилия.К концу боя, из четырехсот членов экипажа Командора, оставалось не многим более трех десятков израненных бойцов. То один, то другой подтягивались к командирской каюте с разбитых боевых постов, и каждый получал здесь помощь и еду.Юля, со слезами на глазах, сидела около Чикк'рри, поглаживая его холодную лапу, и бессильно смотрела на то, как быстро пропитывается зеленым повязку. Уже сорок минут, как он находился в беспамятстве и Аэле, на минутку заглянув в комнату справиться о его состоянии, снова вышла
в коридор, помогать раненым, стараясь хоть как то облегчить их страдания.Неожиданно ее внимание привлекло шипение выходящего воздуха. Она испуганно обернулась, стараясь определить его источник, и увидела, как в открытую дверь входят пять человек. Первый, пропустив четверых, поднял голову. Дверь, с глухим ударом, закрылась. Рука человека потянулась к оружию.Аэле, расталкивая начавших подниматься ящеров, бросилась к нему.* * *Андрей не поверил своим глазам. Расталкивая рептилий налево и направо, к нему, с протянутыми руками, бежала Аэле. Пальцы сразу ослабели, и бластер со стуком упал на палубу. Легкое движение – и шлем съежился за спиной:
– Аэле… Аэле! – Он на ватных ногах двинулся ей на встречу. – Живая! – Андрей крепко ее обнял и прижал к груди. – Ну же, ну…. Не нужно плакать! – бормотал он, чувствуя, как слезы катятся у него по щекам, и сжимая подрагивающие от рыданий плечи девушки. Первый раз он видел её плачущей. – Теперь все позади…
Аэле внезапно и резко оторвалась от него, и у Воинова в голове, словно фейерверк вспыхнул, настолько сильной была мысленная посылка: "Скорее, идем за мной!". "Что случилось?" ответил он вопросом, но девушка схватила его за руку и потащила по коридору. Солдаты-рептилии, успокоившись, отрешенно сидели вдоль стен потерны, а андроиды, с деловым видом переходили от одного к другому, и осматривали их раны. Тут же, в случае необходимости, они оказывали квалифицированную помощь.
Распахнув двери каюты, Аэле втянула Андрея туда.Он увидел сидящую на краю скомканной постели, где лежал ящер, светловолосую девушку. Длинные волосы, забранные хвостом, профиль личика, руки, обнаженные по плечи, – все напомнило что-то далекое, знакомое и родное. Догадка пронзила его словно молния:
– Юленька!? – Полу вопрос-полу вздох сорвался с его, ставших вдруг чужими, губ. Та повернула заплаканное лицо и, словно подброшенная пружиной, подскочила и бросилась отцу на шею.
– Папка! – Теперь уже и она зарыдала в полный голос. Здесь было все – и радость встречи, и горечь многолетней разлуки, облегчение и жалость. – Папа, папка. – Повторяла она. – Сколько лет я тебя ждала, что ты придешь! И ты, наконец-то, пришел…
– Я пришел… – горький ком стоял в горле Андрея.
– Ты пришел, что бы спасти нас, когда надежды уже не было…
– Чтобы спасти вас… – Эхом повторил он, не в силах прийти в себя от этой встречи. Он был совершенно не готов встретить, вместо своей маленькой дочурки, взрослую дочь. Снова повторилась история, как с сыновьями.
–Командор часто вспоминал о тебе, мы много разговаривали, но он так и не дождался вашей встречи. – Сказала вдруг Юля и, вытирая слезы, повернулась к умирающему.
– Командор Чикк'рри? – Воинов с удивлением посмотрел на нее, и перевел взгляд на ящера. – Так значит он не погиб вместе с крейсером во время побега… Чикк'рри…. А я никак не мог понять, кто же ведет бой в тылу Имперских армад. Вот значит, как оно….
– Он хотел нас спасти и вернуть к тебе, но мы попали в течение, и нас догнали. Теперь он умирает.
Андрей присел на краешек кровати и взял посеревшую холодную лапу Командора в свои руки.
– Сколько он без сознания?
– Уже около часа. Кровь не останавливается, а мы не знали что делать…
Воинов с состраданием посмотрел на своего бывшего противника, понимая, что нашел, и сразу теряет настоящего друга. Он похлопал себя по карманам и извлек из одного небольшой плоский термос. Открыв крышку и понюхав, он пересел поближе к Чикк'рри, приподнял его голову и влил ему в рот немного содержимого. Командор дернулся, судорожно сглотнув обжигающую влагу, и приоткрыл кожистые веки помутневших глаз. Андрей дал ему еще один глоток. Тот закашлялся, а потом, тяжело дыша, повернул к нему голову.
– Здравствуй, Командор. – Грустно произнес адмирал. – Вот мы и встретились, как ты хотел, Чад, только не думал я, что встреча будет такая печальная.
– Адмирал… – Прохрипел умирающий. – Не бросай мой экипаж, спаси их. Это они дрались за твоего детеныша. – Он говорил прерывисто, кровь клокотала в его гортани. – Я умираю…. Я хотел, что бы мы были вместе…. Не судьба. – Его глаза снова закрылись пленкой. – На кораблях класса АА стоит новое оружие. – Его речь еле можно было разобрать, и Андрей склонился ниже, но только успел услышать. – Трехглазые…. Их мир в скоплении Глаза, шестой сектор…. Атлас…– Командор захрипел, его тело дернулось в последний раз, и Чикк'рри не стало.
Девушки залились слезами, обняв друг дружку, оплакивая смерть своего верного друга, а Андрей поднялся, скрестил ему руки на груди и отступил на шаг.
– Он был честным противником, умелым солдатом, и оказался верным другом, – пусть Космос ему будет достойным пристанищем….
* * *Оставив девушек в каюте, оплакивать умершего, Воинов вышел в центральную галерею.Тридцать шесть ихтимо стояли, сидели и лежали около стены, ожидая своей участи. Казалось, что они были полностью безучастны ко всему происходящему, но адмирал знал, что это не так. Он вышел на середину прохода и обратился к рептилиям на их языке:
– Командор умер. – Андрей сделал паузу, глядя, как зашевелились ящеры, поднимаясь с пола, и помогая подняться товарищам. – Я давно знал вашего командира и могу сказать о нем только то, что он был достойным противником, и оказался верным другом. – Дышать становилось трудно, видимо из-за повреждений вышла из строя система регенерации воздуха. – Перед смертью Командор просил позаботиться о вас, поэтому вы все перейдете сейчас на мой корабль. Кто у вас за старшего?
– Очевидно, я. – Качнулся вперед один из членов экипажа. На обожженных лохмотьях комбинезона были видны знаки различия младшего командира. – Я был помощником штурмана.