Мосты
Шрифт:
Элья отстояла очередь, участливо покивала тем, кто рвался ей поведать о произошедшем.
— Да, — кивала она Киршу, отдавая деньги за пару ещё тёплых лепёшек. — Да, мне рассказывали… Ужасно, да.
Возле плетня со зловещей чёрной тряпкой крутились ребятишки. Эти-то, наверное, забирались в дом, им нипочём местные суеверия. Не то, чтобы они не верили, что в жилище погибшего колдуна может прятаться смертельное проклятие: просто страх — вовсе не повод отказываться от хорошего приключения.
Одну лепёшку Элья завернула про запас в специальный полотняный мешок и убрала за пазуху, вторую
— Нравятся лепёшки? — вдруг раздался рядом голос.
Элья повернула голову и к своему удивлению увидела Тровега, с которым вместе училась на курсах. Тровег, по правде сказать, никогда ей не нравился, но именно сейчас она была рада его встретить. Мужчина был постарше Эльи лет на десять, и совсем ненамного повыше. Не худенький, но крепко сложенный — это было видно даже сейчас, когда фигуру Тровега скрывала мешковатая дорожная куртка. Массивная шея, круглое лицо, цепкий взгляд голубых глаз. Но если он этот взгляд не поднимает на собеседника, а отводит в сторону, то становится личностью совсем не запоминающейся. Для агента как раз то, что нужно.
— Лепёшки отменные, — сказала ему Элья. — Рекомендую.
Тровег хмыкнул, поправляя висевший на плече плетёный короб с крышкой:
— Я здесь часто бываю, и мне прекрасно известно, что старый охотник — большой умелец! Не знаю, как насчёт охоты, но по части лепёшек — определённо… Приятного аппетита, красавица!
Собираясь пойти дальше по улице, Тровег, понизив голос, добавил:
— Передатчик у меня, не суйся.
— Мне нужна связь, — так же тихо сказала Элья. И добавила громче: — Спасибо!
— Ищи другое место.
«Не зря он мне не нравился, — подумала Элья. — Мог бы как-то войти в положение! Наверняка у него есть выходы на других агентов, на других связистов…»
Она была почти уверена, что Тровег ненадолго пересёк границу — возможно, как раз затем, чтобы забрать передатчик — и в ближайшем будущем собирается обратно.
— Мне срочно, — буркнула Элья.
— Не хочешь платьице прикупить? — снова повысив голос, Тровег похлопал короб по крышке. — Я работаю с лучшими агарэйскими портными, они мне уступают по низкой цене. А для такой красавицы, как ты, я сделаю скидку!
— Ну, может быть… — неуверенно протянула Элья, отправляя остатки лепёшки в свёрток за пазухой. — Давайте посмотрим, что у вас есть…
«Занятно, Саррет в Рагире тоже выдавал себя за торговца», — подумала она. При воспоминании о Саррете в груди болезненно заныло: где он сейчас, каковы последствия проваленного ею задания…
— Эй, то зелёное вы обещали мне, помните?! — забеспокоилась какая-то девица, видя, что торговец снимает короб и, отойдя в сторонку, ставит его на землю, чтобы показать новой покупательнице свои сокровища.
— Конечно, зелёное ваше! — поспешил уверить её Тровег с лёгким поклоном. — Я никому не собираюсь его продавать! Я здесь буду до заката, так что как ваш батюшка вернётся из поля и даст денег, вам несложно будет меня найти…
Девица успокоилась и вернулась в очередь за лепёшками.
— Только глубоко не рой, — шёпотом попросил Тровег. — Так, для вида…
— Я была в плену у герцога Гортолемского, — прошептала в ответ Элья, приподнимая синее в цветочек платье с кривым воротником. — Сейчас иду в Кабрию по просьбе Макоры. Боги, ну и хлам…
— Настоящий хлопок, барышня! — вроде как обиделся Тровег.
— Ну да, ну да… — с сомнением протянула Элья.
— Одного связиста в Кабрии тоже убили. На них сейчас идёт настоящая охота. Они уходят выше, в горы…
— Боюсь, у меня не будет возможности гулять по горам. Пожалуйста…
— Я понял. Попробую. Ничего не приглянулось?
— В следующий раз, — сказала Элья поднимаясь на ноги. — Спасибо.
Тровег пожал плечами и принялся складывать разворошённые платья.
Элья пошла дальше по улице, охваченная нехорошими предчувствиями. Слово «попробую» не внушило ей оптимизма. Даже если Тровег найдёт возможность передать информацию о ней в Аасту, то что там предпримут? И, самое главное, как действовать дальше ей самой?..
6
На лошадь ушло больше половины оставшихся денег, которых, надо признать, она стоила: после первых пяти минут общения (и едва слышного бормотания заводчика-мага) кобылка стала отличной и терпеливой спутницей на все четыре дня путешествия и смело лезла на самые сомнительные тропки. А потом они добрались до очередной горной гряды — и магия закончилась. Инстинкты возобладали, и лошадь бросила свою временную хозяйку. Элья снова осталась одна.
После того, как кобыла с истеричным ржанием ускакала от неё по берегу Мельдеу, Элья долго поднималась в горы — вверх, вверх, до ломоты в икрах. Эта боль, и воздух, и Драконий Хребет, необъятный и величественный, снова помогли Элье ощутить себя живой, оставить воспоминания о белоборских болотах далеко внизу — во всех возможных смыслах. Казалось, что это будет длиться вечно, что время остановилось специально для неё…
Но вот на одной из самых нахоженных широких тропинок показались две фигуры в знакомой коричневой униформе, и к Элье моментально вернулись все её тревоги. И то, что она сама определяла как «чувство долга», тоже вернулось. То смутное, непонятное, закручивающееся спиралью где-то под сердцем, включавшее в себя и улицы Аасты, и её, Эльи, детство, и объятия с Гереком на обрыве, и его смешной дом, и благодарность Саррету, и не только благодарность, и обещания, данные самой себе, которые после всего уже нельзя было нарушить… Ради этого — даже не из-за возможной тюрьмы — она должна была включить мозг и вспомнить всё, чему учили. И начать работать. Передышка кончилась.
— Добрый день. — Один мужчина подошёл к ней, второй остался чуть поодаль, предупреждающе держа руку на ремне ружья. — Имя, цель прибытия?
«О, а стражи государя Панго растут», — подумала Элья почти с уважением. Признала также, что и форма на них выглядит более качественно, чем та, в которую рядились пограничники, встреченные ею в прошлом году.
— Меня зовут Элья. Я направляюсь в Сакта-Кей по приглашению моей дальней родственницы.
Нельзя сказать, что Элья так уж много сочинила. В каком-то роде все члены одного клана были родственниками, а альбатросцы, наиболее закрытые, и подавно.