Мосты
Шрифт:
Сказать, что Бельзут совсем не изменился, было бы неправильно. Среди обычных деревянных зданий, по которым Элья помнила кабрийскую столицу, то и дело попадались дорогие дома, лавки преуспевающих торговцев, общественные здания, построенные за большие деньги — их роскошь выделялась на общем фоне, бросалась в глаза. И люди. Люди стали другие. Чуть более надменные, чуть более крикливые, настолько уверенные в себе и своём будущем, что им можно было только завидовать.
Элья долго плутала по городу, заходила в магазины. Она не торопилась к тайнику — было необходимо, чтобы её запомнили здесь, на случай, если кто-то будет спрашивать.
Однако, как
— Госпожа Элья?
Элья, которая как раз выходила с торговых рядов на более тихую улочку — ту, что вела к тайнику — вздрогнула и обернулась.
Это был Скариф.
После своего возвращения Элья почти не видела этого человека. Ела она теперь почти всегда в своей комнате, да и Панго не приглашал её — должно быть, в его окружении сейчас было достаточно новых людей, более полезных, чем фрейлина его мёртвой жены. Из старых же остались лишь Макора и — Элья была уверена в этом — Скариф. Макора упоминала, что у Панго теперь есть целая тайная служба, расследующая самые важные и запутанные дела. В этой службе числился и палач.
В неброском светло-сером сюртуке, мужчина не выделялся на фоне летней толпы, однако, горожане почему-то обходили его по большой дуге — словно чувствовали недобрую энергетику, которая, по мнению Эльи, должна была непременно возникать у тех, кто пытает людей.
Улыбнувшись, Скариф подошёл к девушке ближе, и той потребовалось взять в кулак всю силу воли, чтобы не отпрянуть.
— Рад вас видеть, — сказал он. — Прогуливаетесь? Дивная погода сегодня.
— Да, в самом деле, — подтвердила Элья. — Давно вас не видела, господин Скариф. Как ваши дела?
Она тоже растянула губы в улыбке — не душевной, но достаточно вежливой. Всё-таки Элья числилась одной из придворных государя, а значит, ей нужно было соблюдать этикет и не выказывать открытую неприязнь другим придворным. Искусно изображать радость встречи тоже не следовало, так что Элья нашла золотую середину.
— Мои дела как нельзя лучше, — сказал палач. — Вот, тоже надумал прогуляться. Заодно проверить, как вы тут — госпожа Макора сказала, что вы никого не предупредили о своём уходе, она забеспокоилась, вот я и решил заодно убедиться, что у вас всё в порядке…
Элья удивлённо подняла брови:
— И вы так быстро поняли, куда именно я пошла? Вы весьма сообразительны.
— Служба, видите ли, обязывает… Куда путь держите? Насколько мне известно, в той части города нет ничего интересного.
— Да?.. — Элья обернулась, чтобы оглядеть улицу, на которую как раз собиралась свернуть, покинув рынок. — Я не знала. Никогда здесь не была.
— В Бельзуте множество весьма интересных мест, особенно для молодой девушки. Позволите составить вам компанию?
Делать было нечего.
— Не откажусь. — Элья улыбнулась ещё шире и ещё вежливее. — И куда же мы отправимся? Ведите, я готова к любым приключениям!
Рассказчик из Скарифа оказался довольно неплохой, однако, истории его были абсолютно бесполезны для Эльи. Она только и смогла отметить, что Бельзут превратился в респектабельный город, что здесь действительно есть куда сходить, с кем пообщаться и где пообедать. Элья получила кучу бесполезной информации о местных вельможах, о редакторе театрального журнала, о новых книгах, большинство из которых вышли из-под пера кабрийцев.
— Госпожа Макора распорядилась, чтобы литература из Татарэта проходила строгую проверку под её личным контролем, и потому оттуда у нас, в основном, классика. Зато много иланских новинок. Не интересуетесь?
— По
В общем, попытка оказалась неудачной. И в следующий раз, когда Элья решила посетить небольшой дневной концерт и пройти мимо тайника, обойдя квартал с другой стороны, на нужной улочке, на перевёрнутом ящике, сидел сомнительного вида тип. На манию преследования всё списать тоже не получилось — через пару-тройку дней, уже после коронации Инильты, Элья вновь предприняла попытку выбраться к тайнику и увидела там того же типа, на том же ящике.
Делать было нечего — по всему выходило, что придётся вернуться к ночным вылазкам, как было в Рагире. Но попробуй, проверни подобное под самым носом Макоры! Да и никто не обещал, что ночью за тем кварталом не наблюдают…
Элья стала выжидать и продумывать план.
Тем временем, ей пришлось вовсю заниматься своими новыми обязанностями. Будучи осведомлённой в придворных танцах и в вопросах этикета, она была поставлена старшей фрейлиной над семью девушками, дочерьми кабрийских министров. Более того, Элья должна была обеспечивать надёжное прикрытие истинной природы королевы. Так как Инерра обладала лишь, по выражению Макоры, «остатками сознания, позаимствованными у одной несговорчивой особы», думать за королеву нужно было Элье. Личная — единственная! — горничная, которая так же была в курсе происходящего, безропотно обеспечивала туалет королевы, при котором фрейлинам присутствовать не дозволялось. За исключением Эльи. Попросту говоря, королева одевалась сама, а они вдвоём стояли, отвернувшись, зная, что она всё равно никому не пожалуется на недостаток внимания.
Фрейлины носили длинные голубые платья, расшитые серебряными нитями. На отложных воротничках обязательно был вензель королевы, так же, как и на заколках, которыми можно было при желании дополнить причёску. Платья пошили не без помощи магии, и девушки выглядели, с одной стороны, скромно, а с другой — дорого. Эльино платье отличалось от прочих — строгое, из тёмно-синего бархата, с единственной брошкой в форме буквы «И», оно делало её старше и внушительней. Девочки побаивались свою малоразговорчивую наставницу, учившую их, как правильно приблизиться к королеве, как отойти, как протянуть веер и как рассаживаться в будуаре во время, например, вечерних чтений. Элья не зря выбрала такой образ: она попыталась как можно точнее скопировать свою первую учительницу танцев. У неё с девочками была небольшая разница в возрасте — самой младшей недавно исполнилось семнадцать — однако, вели они себя так, будто ещё до старшей школы не доросли. Не в меру смешливые, не по положению свободолюбивые, и почти каждая никогда не лезла за словом в карман.
Элья благожелательно улыбалась им и практически никогда не повышала голос.
— Крулия, я за последние десять минут сделала тебе три замечания насчёт осанки. Встань, пожалуйста, к стене, как положено. Сейчас у нас сколько, четверть третьего? Без пятнадцати три можешь отойти. Я пришлю кого-нибудь за тобой проследить, чтобы ты не расслаблялась. А остальные, пожалуйста, на обед.
Макора хвалила девушку за творческий подход и за инициативу. Предполагалось расширить штат фрейлин до пятнадцати человек, и колдунья надеялась, что и этим Элья тоже займётся, когда придёт время.