Мосты
Шрифт:
– Гылкэ Фэникэ... директором семилетней школы села Мерешены.
Фэникэ подскочил как ужаленный и побежал за назначением.
– Гылкэ Прокопий... Учителем в село Кукоара!
Беда! Прикоки, много с тобой мороки. Повезло же моей Кукоаре... Надо предупредить отца.
– Ликуй и радуйся, Фрунзэ.
– Ни мне сегодня не везет, ни Кукоаре.
– Подожди, до вечера еще далеко.
– А ты почему не в духе?
– Посмотрел бы я на тебя... Всех называют по имени и отчеству. А меня Фэникэ Гылкэ.
– Будут называть: товарищ директор.
– А учителя?
– Об этом я не подумал...
– Святая простота! Пойду лучше в газету... Не то придется краснеть перед учениками, мямлить: зовут, мол, меня так-то и так... Нет, шут с ней, со школой.
– Фрунзэ Федор Константинович...
– Тебя вызывают!
– Фрунзэ!
– Здесь!
– Директором семилетки в село Кукоара...
– Поздравляю... А говорил - не везет, - хлопнул меня Фэникэ по спине так, что чуть не треснула рубашка.
– В родное село угодил. Чего еще хочешь?
– Угодил... Вместе с твоим Прикоки.
– Голову даю на отсечение, нет лучшего учителя для первоклассников, чем такой глупец... как Прикоки... Послушай. У умника терпения гораздо меньше, чем у глупца... А что нужно учителю первоклашек? Знать азбуку и быть дьявольски терпеливым... А Прикоки, если даже школа загорится, спокойно будет вести урок, покуда головешки не станут падать на голову.
– Первый класс самый трудный...
– Ты, Фрунзэ, не думай, что если я не конспектировал, то и не знаю, что в учебниках написано...
– Бума Моисеевич, у нас вопрос!
– Прошу!
– Как быть?.. Наши школы на переднем крае... В прямом и переносном смысле... Села эвакуированы!
В зале стояло около двадцати директоров... Гирова... Гиришены, Будей... Краснашены... Богзешты... Баху... Гетлово... Германешты... Исаково... Леушены... Васиены... Инешты... Вережены... Заиканы... Коробчаны... Сухулучены... Саратены... Чеколтены... Клишова... Бравичи... Чишмя...
Выступал Захария, окончивший семь с половиной классов лицея. Он назначен директором в Оргеев. А "международное положение" Оргеева было из рук вон плохим.
– Директора школ получат в военных органах соответствующий пропуск. Безо всяких препятствий проследуют на место работы.
– Разве за десять дней успеем отремонтировать школы?
– А где достать известь и бревна?
– Кто нам поможет сделать побелку?
– Как собрать детей? Они же в эвакуации.
– Без гвоздей и оконных стекол я, например, как без рук! Пять месяцев "катюши" стреляют из школьного сада.
– Надоела мне эта музыка, сударь. Всем разжуй да в рот положи.
Фэникэ потянул меня за рукав, усадил. Пусть остальные задают вопросы.
– Помнишь слова нашего историка? Один дурак
Что за парень этот Фэникэ! То терзался, что дети не смогут называть его по имени-отчеству. Теперь иронизирует над почтенными людьми... Жаль мне расставаться с Фэникэ. Думаю, и ему тоже.
Вечером он неожиданно пришел ко мне. С шумом вошел во двор моего украинца, будто жандарм с поста, что пришел сделать обыск, хлопнул калиткой, потом дверьми.
– Я за тобой... Укладывай манатки. Через два часа попадешь в объятия к мамочке.
У ворот стояла бричка, запряженная парой вороных. Отличные кони: копытом землю бьют, удила грызут. Боярские кони! Царский выезд, как говаривал дед.
– Ты не дождался отца Прикоки?
– Может, ты хочешь?.. Если тебе охота бежать... следом за его подводой...
– Что ты сердишься из-за любого пустяка?
– Не люблю глупостей с продолжением.
– А откуда бричка?
– Из Пепен... Меня пригласили на бал пепенские учителя. Я спешу, поторапливайся.
Все мое имущество было на мне. От смущения перед девушкой, сидевшей в бричке, я забыл свои десаги в каса маре у хозяина. Но он был так любезен, что до самой околицы бежал следом за нами, покуда не догнал. Правда, дочка ему помогала.
Ловкач Фэникэ поцеловал дочке моего хозяина кончики пальцев, и та долго махала нам вслед платочком, словно Фэникэ был ее давним другом.
– Познакомьтесь!
– предложил Фэникэ, пока я рассеянно держал в руках свою суму, боясь испачкать сиденье.
– Тамара!
– прозвучал над моим ухом мелодичный голос.
Мы с Тамарой обменялись рукопожатием. И тут я разочаровался. Рука у нее оказалась холодная и потная. Господи, такая красивая девушка и с рыбьей кровью!
Тамарин отец взмахнул кнутом, бричка покатилась, подрагивая на рессорах...
– По-моему, стоит быть директором школы!
– Ты что-то спросил?
– осведомился Фэникэ.
– Не так уж плохо, говорю, быть директором школы.
– Да, кто мог подумать, что у Советов так легко стать большим человеком. Ложишься спать темным мужиком... безотцовщиной, просыпаешься директором.
Из брички я выпрыгнул на краю села. Пожелал Фэникэ веселого бала. Поблагодарил возницу и повернул к большому, крытому жестью дому, стоявшему вдалеке, туда, в Ордашей, мы были эвакуированы.