Моторы заглушили на Эльбе
Шрифт:
— Кто эта женщина? — спросил я стоявшего рядом поляка, по виду крестьянина.
— Я не знаю эту женщину, — как бы извиняясь за то, что не смог ответить на вопрос «пана майора», заговорил крестьянин. — Но она высказала нашу радость. Ведь Красная Армия действительно спасла нас, поляков, от смерти… А сам я нездешний, из деревни Заполье. Окинский моя фамилия.
Крестьянин начал торопливо искать что-то, затем извлек из внутреннего кармана пиджака истрепанный клочок бумаги, протянул его мне. То было предписание солтыса (старосты) деревни Люблино, коим
— Они нас за людей не считали…
— Грозились истребить всех поляков…
— В течение пяти лет в городе не работала ни одна польская школа…
Вопросы продолжали сыпаться:
— Какая теперь будет власть в Польше?
— Будут ли крестьян наделять землей?
Стоявший в стороне хорошо одетый поляк не принимал участия в разговоре, но тем не менее внимательно прислушивался к нему, одновременно наблюдая за проходившими советскими войсками.
Неожиданно он спросил:
— А почему же с вами не видно польской армии?
Я не успел ответить, как раздались радостные возгласы:
— Войско Польское!
— Идут наши жолнежи!:
— Слава Войску Польскому!
Хелмовцы увидели артиллерийскую часть 1-й Польской Армии. Улица забурлила с новой силой. Люди бросались к солдатам, обнимали, целовали их, кричали что-то восторженное. Колонна остановилась. На автомобиль-тягач поднялся офицер польской армии. Он горячо поздравил соотечественников с долгожданной свободой, благодарил Советский Союз и его армию.
— Советские солдаты несут освобождение польскому народу, — убежденно говорил офицер.
Так стихийно начался митинг.
Мне нужно было спешить. Разыскав в переулке штабной «газик», я уехал к батареям. «На остальные вопросы ответит он», — подумал, имея в виду офицера из Войска Польского.
Миновав город, мы выехали на западную окраину какой-то деревни. Впереди лежало поле некошенной ржи. Оно было изрезано небольшими оврагами, дорогами, тропинками. Рвались снаряды, свистели пули. Наша пехота залегла и наскоро окопалась. Самоходки, заняв огневую позицию, молчали. Не вела огня и полевая артиллерия.
Оставив «газик» в укрытии, где перебежками, а где ползком пробираюсь к Филюшову.
— Залезайте в самоходку, товарищ майор, пули здесь не опасны, — увидев меня, предложил Филюшов.
— Атака готовится? — спросил я.
— Пока нет. Недавно отбили контратаку, но не совсем удачно.
— Почему?
— Гитлеровцы пустили танки. Мы открыли огонь, однако «фердинанда» не заметили, и он прямым попаданием поджег нашу самоходку.
— Жертвы есть?
— Погиб командир САУ лейтенант Николай Самусев. Оставшиеся в живых члены экипажа повезли хоронить своего командира в город. С ними поехал капитан Пузанов.
Перестрелка продолжалась. Враг не спешил с новой контратакой. А наши части закреплялись, накапливая силы
Воспользовавшись паузой, я пошел в экипажи, рассказал, с каким радушием население Хелма встречало наши войска. А когда возвратился к экипажу Филюшова, мне предложили поскорее забраться в самоходку: по радио передавали приказ Верховного Главнокомандующего:
«…Войска 1-го Белорусского фронта сегодня, 22 июля, штурмом овладели городом и крупным железнодорожным узлом Хелм (Холм) — важным опорным пунктом обороны противника на люблинском направлении.
В боях за овладение городом Хелм отличились войска…»
Далее диктор перечислял фамилии генералов и офицеров, под командованием которых отличились войска. Когда он начал говорить: «…войска генерал-лейтенанта Колпакчи… генерал-майора Баринова… танкисты полковника Тихончука…», бойцы заулыбались:
— Да это же все наши, наши…
«В ознаменование одержанной победы, — торжественно звучал голос диктора, — соединения и части, наиболее отличившиеся в боях за овладение городом Хелм, представить к награждению орденами».
— Может, и наш полк наградят? — с затаенной надеждой проговорил один из бойцов.
— А почему бы и нет? Мы, считай, одними из первых ворвались в город, да еще и пехоту повели за собой, — сказал Филюшов.
Диктор тем временем продолжал: «Сегодня, 22 июля, в 22 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 1-го Белорусского фронта, овладевшим городом Хелм, двенадцатью артиллерийскими залпами из ста двадцати четырех орудий». [12]
12
Приказы Верховного Главнокомандующего в период Великой Отечественной войны Советского Союза. М., 1975. С. 189.
— Ив нашу честь салют! — с гордостью воскликнул кто-то.
— В первый раз!
— Дай бог, не последний…
— Ничего, дел впереди еще много!
Поручив парторгу батареи лейтенанту Лаврентию Сулаквелидзе рассказать остальным экипажам о приказе Верховного Главнокомандующего, я выехал в 1-ю батарею: «Поделюсь радостью: может, там не слышали радио…»
Утром, после короткого артналета, наши части выбили противника с позиций, которые он тщетно пытался удержать за собой, и продолжили преследование.
За перекрестком дорог вытянулась колонна штабных машин нашего КП дивизии. Увидев «виллис» командира полка, а рядом с ним и самого Колобова, я выскочил из кабины бензовоза и направился к нему.
— Здорово! Откуда появился? — обрадовался Михаил Иванович. Виделись мы ночью, а война от того места уже ушла далеко вперед.
— Был в штабе полка, отправил донесение, да вот никак не догоню батареи. Видно, гитлеровцы густо пятки смазали, катятся, не цепляясь ни за бугры, ни за овраги.
— Сосед справа поддал им жару. Вторая танковая армия овладела городом Люблином.