Мой адрес – Советский Союз! Тетралогия
Шрифт:
Вагоны не совсем дно, но тоже грязновато. Пассажиры с опаской поглядывали на десяток крепких парней разного веса и роста, ещё и говоривших на незнакомом языке. Однако мы вели себя прилично, окружающим мило улыбались и даже уступая места пожилым и женщинам, если того требовала ситуация.
А какой-то мужчина долго пялился на меня, потом не выдержал, подошёл и спросил:
– Вы случайно не тот русский, что начистил морду Мохаммеду Али?
Я сделал вид, что не понимаю, тогда на помощь пришёл Беглов.
– Да, это он. Только не морду начистил,
Мужчина изобразил лицом типа – ого, круто – и вернулся на своё место. Вышли мы на станции «Times Squаre – 42nd Street». И сразу окунулись в водоворот людей. Это ещё погода была так себе, слякоть, с неба падали тяжёлые хлопья тут же тающего снега. А летом тут вообще, наверное, не протолкнуться. А машин-то сколько… В общем-то, для жителя России XXI века зрелище вполне обыденное, но по сравнению с СССР, где личный транспорт большая редкость, впечатляет. Повсюду сновали жёлтые такси, готовые остановиться по первому требованию, тогда как в том же Свердловске поймать свободное такси зачастую не легче, чем поймать в лесу гадюку.
– Могли выйти на станции рядом с Манхэттеном, но я решил устроить вам небольшую экскурсию, – заявил Беглов. – Прогуляемся по Стейнуэй, пройдёмся по Бродвею, потом по мосту Куинсборо попадём на Манхэттен, дальше добираемся до 5-й авеню, где находится сувенирный магазин «I love souvenirs». Я там был пару раз, сувениры на любой вкус и любой кошелёк.
– А может, заглянем в магазины, где джинсы и магнитофоны продают? – с надеждой в голосе спросил Казарян.
Беглов нахмурился, Петухов тоже засопел носом.
– Казарян, я что-то не понял, ты в Америку поехал добывать славу советскому спорту или за шмотками?
Я же немного неожиданно для себя заступился за Казаряна.
– Андрей Андреевич, а почему человек не может купить себе за границей понравившуюся вещь? Что в этом криминального? Это же не наркотики или, извиняюсь, порнографический журнал «Playboy». Хотя он скорее эротический… Разве в правилах поведения советских людей за рубежом есть пункт, запрещающий покупать джинсы или магнитофоны? Лучше будет, если он за них в Союзе переплатит втрое или вчетверо?
И едва не добавил, что на нём-то костюм отнюдь не фабрики «Большевичка», а от «Brioni», и пальто от «Burberry».
Беглов не сразу нашёлся, что ответить. А пока он собирал мысли в кучу, меня неожиданно поддержал Коротаев:
– И в самом деле, товарищ Беглов, где сказано, что нам нельзя потратить законную наличность на одежду?
– Да, – подал голос Хромов. – Я бы тоже не отказался купить фирменные штаны, а не цыганский самопал по такой же цене, а то и дороже.
Остальные участники нашей сборной заголосили в поддержку моих слов. Даже обычно молчаливый Юоцявичус и тот что-то буркнул. Правда, непонятно, что именно.
– Вот, значит, как, – протянул Беглов. – А если в тот момент, как вы покупаете эти несчастные джинсы, рядом окажется журналист какой-нибудь реакционной газетёнки с фотоаппаратом? Предположим,
– С чего вы решили, что именно в тот момент в магазине окажется корреспондент местной газеты? – спросил я. – Вероятность одна на тысячу, если не на миллион.
– Но ведь и окончательно её исключать нельзя, – чуть прищурившись, негромко произнёс Беглов.
– Давайте мы будем говорить на русском только с вами, шёпотом. А вы будете общаться с продавцами, не оглашая страну, из которой мы прибыли. И вообще можно найти небольшой, недорогой магазинчик, где покупателей немного, каждый на виду.
– Андрей Андреич, ну пожалуйста, – с умоляющим видом, сделав брови домиком, протянул Казарян.
Беглов вытянул шею и покрутил, словно узел галстука на неё давил, вздохнул и махнул рукой:
– Чёрт с вами! Вам ведь что главное: чтобы лейбл был фирменный и качество хорошее?
– Верно, – заметил Казарян.
– Есть у меня на примете один магазин. Находится буквально в двадцати минутах ходьбы отсюда, под мостом Куинсборо. Причём хозяин его родом из Витебской губернии, с родителями в революцию эмигрировал в Штаты, на русском разговаривает неплохо. Цены у него ниже, чем в каком-нибудь бутике или даже обычном магазине. А потом, если валюта останется, можно и за сувенирами прогуляться.
Да, покажу вам всё-таки сначала Бродвей, прогуляемся по Театральному кварталу. Вон у Покровского камера на шее висит, может, если плёнки не жалко, пофотографирует вас на фоне легендарных театров «Majestic» или «Ambassador».
Мне плёнки было не жалко, я прихватил её с запасом. Нагулявшись по Бродвею, двинулись к мосту. Под ним мы первым делом обнаружили парочку бездомных бродяг грелась у стальной бочки с горящим в ней мусором. А чуть дальше топтались две весьма вызывающего вида девушки, одетые в короткие меховые полушубки – у одной белого, у второй розового цвета, из-под которых выглядывали мини-юбки, и высокие сапоги на платформе. Яркий макияж не оставлял сомнений в том, что перед нами представительницы одной из самых древних профессий. Они курили тонкие сигареты и не без интереса поглядывали в нашу сторону.
– Вот он, звериный оскал капитализма, – с чувством произнёс Петухов.
Несмотря на то, что владельцем магазинчика был выходец из России, по словам нашего провожатого, подростком эмигрировавший из Витебской губернии сразу после революции с родителями, продавцом оказался чёрный, как головёшка, негр. Но по просьбе Беглова был приглашён тот самый хозяин.
– Вот, Моисей Соломонович, наши, советские спортсмены попросили меня показать им магазин, где можно купить качественные джинсы недорого.