Мой адрес – Советский Союз! Тетралогия
Шрифт:
Я пришёл в 16.15, но в кабинет зашёл в 16.40. Предыдущий посетитель, коим оказалась солидная женщина, тоже зашла с опозданием. Что, впрочем, неудивительно, в плане точности нам есть чему поучиться у «загнивающего» Запада.
Первой, впрочем, в кабинет заглянула секретарша, оповестившая о приходе товарища Покровского, после чего уступила мне дорогу.
– Здравствуйте!
– Добрый день! – кивнул Студенок. – Проходите, присаживайтесь. Что у вас? Что за рационализаторское предложение?
– Геннадий Андреевич, вы, наверное, слышали какие-то мои песни? «И вновь продолжается бой!», – напомнил я, – «Аист на крыше», «Этот город», «Я не могу иначе»…
Так и подмывало сказать, что за неё меня лично поблагодарил Брежнев, и даже выпил со мной, но… Дал обещание никому об этом не трепаться.
– Да-да, – покивал Студенок, – кое-что слышал. А моей жене очень нравится песня «Я не могу иначе». При этом, как мне доложили, вы ещё и неплохой спортсмен, достойно защищаете честь свердловского бокса. Ну, так в чём у нас суть дела?
– У ансамбля «Свердловчанка», который работает при местной филармонии, накопился неплохой материал, они даже записали магнитоальбом. Вот, – я положил ан стол бобину в упаковке. – Материал прослушал сам директор фирмы «Мелодия», похвалил. Но сказал, что у них очередь на год вперёд. И в других городах, где имеются их филиалы, очередь не меньше. А вы представляете, сколько на Урале талантливых музыкантов, коллективов, исполняющих как классическую, так и популярную музыку! И они могли бы заявить о себе с помощью грампластинок, которые разошлись бы по всей стране. Но эта пресловутая очередь… Вот я и предлагаю создать в Свердловске филиал фирмы «Мелодия». А можно даже нечто самостоятельное. Как студию звукозаписи, так и небольшой завод по печатанию пластинок. Назвать, к примеру, «Ural Records». Чтобы сразу – международный уровень. Чтобы не только СССР охватить, но и страны социалистического лагеря, а может – чем чёрт не шутит – и капстраны. Ведь можем же выставить достойный музыкальный продукт! Я даже могу предложить место под них – недостроенное здание на углу Щорса и Серова. Оно принадлежит свердловскому Союзу художников, хотели построить там выставочный зал, да финансирования не хватило. Семь лет стоит, и сносить не сносят. Там стены крепкие, крыши только нет. Уверен, всё окупилось бы уже через год после выпуска первой пластинки. Я уж не говорю, если завод начнёт печатать пластинки каких-нибудь «Битлз» или «Пинк Флойд». На западных рок-группах можно реально озолотиться.
И при этом не выплачивая им авторские гонорары, чуть было не добавил я, памятуя, что фирма «Мелодия» долгие годы попросту воровала песни западных исполнителей.
Студенок откинулся на спинку кресла и шумно выдохнул. Ослабил узел галстука, смерив меня внимательным взглядом.
– Во-первых, такие вещи согласовываются с Москвой, и согласование – процесс очень нескорый. Во-вторых, грампластинки сейчас не являются предметом первой необходимости. У нас поликлиник не хватает, детских садов… Да меня просто не поймут, если я вылезу с такой инициативой. Опять же, на постройку или, как вы говорите, достройку здания нужны средства. Свободных у меня нет, просить у Москвы? Не уверен, что там одобрят такую инициативу. Ещё и по шапке надают. Мой вам совет, молодой человек, а вернее, ансамблю, за который вы хлопочете – пусть наберутся терпения. Год пролетит – и не заметят. А если песни хорошие, то они не старятся, они и через десять, и через пятьдесят лет останутся актуальными. Ещё есть вопросы? Что ж, приятно было с вами пообщаться. А плёнку заберите. Она вам ещё, наверное, пригодится.
Он мне даже руку протянул на прощание. Бюрократ хренов, думал
– Женя! Покровский!
Я поднял голову. Ба, Ельцин! Он-то что здесь делает?
– Здравствуйте, Борис Николаевич!
Рукопожатие у потенциального Президента России не в пример крепче, нежели у главы города.
– Ты чего здесь? И почему такой смурной?
Я немного помялся, но затем всё же рассказал в общих чертах суть беседы с первым секретарём горкома. Ельцин нахмурился.
– Да, поликлиники с детскими садами нужны, но и о культурной стороне вопроса забывать нельзя. Это не дело, когда в стране дефицит грампластинок. А что, песни у «Свердловчанки» действительно хорошие?
– А вы сами послушайте, как время будет. Держите.
Я протянул ему бобину, тот взял, сунул в портфель.
– Сегодня же и послушаю, заценю, что местные могут. А идея с филиалом «Мелодии» или тем более самостоятельным заводом и студией неплохая. Да и название… Как, говоришь? «Ural Records»? А что, звучит… Ладно, – он бросил взгляд на часы, – у меня важная встреча через пять минут, надо бежать. Если что – созвонимся, твой номер в общежитии у меня есть.
– Так я уже давно в своём доме живу. Кстати, с телефоном… И невестой.
– Вот как?! Свадьба, значит, скоро?
– Ага, через месяц. Буду рад видеть вас в числе гостей.
– Хм, а что, может, и приду. Ты номер свой чиркани мне, если что – созвонимся.
И на хрена я его на свадьбу пригласил? Как-то само собой вырвалось. Ведь ненавидел Ельцина за то, что страну развалил, а сейчас как-то и нет той злости. Наверное, потому, что он ещё ничего в этой реальности развалить не успел. Даже помог разочек, с этим фактом не поспоришь.
Я ждал от него звонка сегодня вечером, завтра, послезавтра… Не позвонил. М-да, видно, песни «Свердловчанки» ему не зашли. А если зашли, то чем он может помочь, если вон даже первый секретарь горкома сразу лапки вверх поднял?
Между тем смотрины прошли замечательно, Полина моим предкам понравилась.
– Хорошая девочка, – шепнула мне мама.
Я её маме тоже приглянулся – к ней в гости мы съездили неделю спустя, в следующее воскресенье, 23 мая. Хотя могли бы одним днём управиться, имейся у меня личный автомобиль. А в понедельник снова пришли в ЗАГС. Коряк нас помнила.
– Не передумали ещё? – проскрипела она прокуренным голосом, принимая заявление. – Ну тогда ладно… На какое число планируете? 26 июня?
Ну да, для меня это был оптимальный вариант. К этому времени, если я приму участие в чемпионате Европы, уже успею вернуться, и за оставшуюся неделю подготовиться к свадьбе. А если и не получится в Испанию попасть… Что ж, спокойно будем готовиться к главному в нашей с Полиной событию жизни.
– Вы как, хотите просто расписаться у нас здесь, или провести торжественную церемонию во Дворце бракосочетания? – спросила Коряк.
– Конечно же, у нас будет настоящая свадьба! – воскликнула Полина, которой даже в голову не приходило, что может быть как-то иначе.
– Тогда Дворец бракосочетания, – невозмутимо отметила Коряк и полезла в свой гроссбух. – Так, так… На эту дату есть окна на 10.30, 11.30 и 13.30.
Мы с Полиной переглянулись.
– Да, собственно, без разницы, – пожал я плечами. – Хотя, пожалуй, 11.30, наверное, наиболее оптимальный вариант.
Я посмотрел на Полину, она часто закивала, соглашаясь.