Мой адрес – Советский Союз! Тетралогия
Шрифт:
– Хорошо, записываю на 11.30. Сейчас я вам выпишу пригласительный билет в «Салон для новобрачных», это на Луначарского-53.
В пригласительный были вложены отдельные купоны на костюм (платье), обувь и кольца, которые гасились в магазине. За кольца можно будет получить в сберкассе компенсацию от государства в размере 100 рублей за каждое. А с одеждой мы уже сами как-нибудь, а то все женихи после этого салона, наверное, выглядят как близнецы. Ну и невесты соответственно.
Впрочем, мы на следующий день заглянули в салон, не пропадать же купонам. Взяли кольца, а Полине ещё приглянулись комплекты
О дате свадьбы в письменном виде сообщили родственникам, чтобы, так сказать, готовились и ничего на этот день не планировали. Потом настала очередь договариваться с руководством Дома офицеров, дабы арендовать банкетный зал ресторана на 26 июня. Оказалось, его можно арендовать на вполне легальных условиях, за двадцать пять целковых в час. Я арендовал на 12 часов, а до кучи выставил директору ОДО пару пузырей хорошего коньяка. Так сказать, чтобы задружиться на будущее, мало ли…
Перед отъездом на сборы я вручил Хомякову доклад для дорогого Леонида Ильича. Вроде бы всё в него вложил, все свои знания и пожелания. Естественно, соответствуя знаниям на уровне современника, а не будущего, будущее компьютеризации в докладе было описано как наиболее вероятный вариант развития этой отрасли в мире.
В общем, на сборы я отправился с лёгким сердцем. Теперь предстояло сосредоточиться исключительно на боксе, очень уж хотелось не столько съездить в экзотическую для советского человека Испанию, сколько доказать, что ты – лучший в своём весе на континенте. Хотя я и знал, что в Мадрид приедут очень серьёзные ребята.
Глава 17
Кабинет генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева.
– Юрий Владимирович, задержитесь, пожалуйста… У меня вопросы по вашему ведомству.
Брежнев дождался, когда остальные члены Политбюро покинут помещение и, выйдя из-за стола, сел напротив Андропова. Придвинул к себе пепельницу, закурил.
– Не хотел при Суслове разговор затевать.
Андропов с пониманием кивнул.
– Рассказывай, что у тебя по Чайлдсу?
– К сожалению, Леонид Ильич, все самые негативные подозрения нашли подтверждение. Работает не просто под «колпаком» ФБР, а прямо на эту организацию и, следовательно, вся информация идёт в ЦРУ. Причём работает уже давно, чуть ли не с середины пятидесятых. ФБР подсуетилось, когда у него возникли проблемы со здоровьем – сердце прихватило и потребовалось дорогостоящее лечение. Вот они и проплатили. А потом стали давить на расхождения в идеологии настоящих марксистов и Сталина. В общем, убедили работать на государство. Можно констатироваться, что Мойше Шиловский неплохо устроился.
– Да-а, – протянул Брежнев, глядя в полированную поверхность стола, в которой в перспективе отражались две люстры. – Невесело от такой информации… А ведь какой артист!
И, тяжело вздохнув, поднял взгляд на собеседника:
–
Тот в ответ невозмутимо блеснул стёклами очков.
– Есть предложение вызвать его в Москву под каким-нибудь предлогом. Тут надо будет хорошо подумать, под каким, чтобы Чайлдс не насторожился. Устроить ему «сердечный приступ» будет несложно. А там постараемся вытянуть из него всю нужную информацию. Будем сейчас детали отрабатывать.
– Добро, – кивнул генсек. – Тут вот о чём я, Юра, подумал… Знаешь, мне кажется, надо не только с Чайлдсом вопрос решать. Давай-ка собери толковых ребят. Назовем их, к примеру, ревизорами. Пусть проконтролируют, как выделяемые нами деньги тратят западные коммунисты.
– Леонид Ильич! – на лице председателя КГБ мелькнула плохо скрываемая досада. – Это вообще-то долгая история. Вводить новых людей, легендировать… Впрочем, с ПГУ постараемся что-то придумать.
– Я не тороплю, Юра. Тут нужна верная информация. И до Суслова не надо всё это доводить. Об этом будем знать только ты и я. Договорились?
– Да, Леонид Ильич! Спасибо за доверие!
– А ведь молодец-то какой этот Покровский! Как он этого Чайлдса «срисовал»! Случайность конечно, но тем не менее.
– Да, побольше бы нам таких вот «случайностей».
– Ты, Юра, присмотри за парнем. Ненавязчиво, конечно. Он молодец. Вот песни какие правильные пишет, в спорте у него успехи отличные. На днях доклад от него передали по развитию ЭВМ в стране и мире. Толково написано, даже я понял, что к чему. Отдал специалистам, пусть они там во главе с Глушковым разбираются.
– Уже присматриваем, Леонид Ильич. Особых грехов за ним пока не наблюдаем. Учится по личному графику, утверждённому ректором. Хорошо учится, в отличие от других спортсменов такого уровня. Пишет песни, тренируется. Вот жениться собрался.
– О! Молодец какой! А кто невеста?
– Полина Круглова. Учится в музыкальном училище. Познакомился он с ней на танцах, защитив от одного ублюдка. Специально для неё написал несколько песен, с которыми она выступала на центральном телевидении. Самые известные «Аист на крыше» и «Я не могу иначе».
– Да, слышал. Замечательные песни, Виктории Петровне особенно вторая нравится. И молодёжи, говорят, пришлась по вкусу. Хорошая пара получится. И Покровский её в обиду не даст. Надо будет проконтролировать, чтобы лишний раз им палки в колеса не вставляли. А то доходят до меня слухи, что там у них, у эстрадников этих, чуть ли не до драки доходит, кому перед кем выступать. Интриги плетут.
– Проконтролируем, Леонид Ильич. Да и сам Евгений – палец в рот не клади, – усмехнулся он уголком рта. – Тут мне рассказали, как он Евтушенко уел перед концертом…
– Да ты что! Ну-ка, ну-ка…
– Гамзатов с ним вместе перед концертом к группе поэтов и композиторов подошли. Представил всем Покровского. Тот за руку с ними поздоровался. А Евтушенко видит, что Женя волнуется, и давай подкалывать. Говорит, мол, чего раскраснелся? Не иначе от того, что тебе такое счастье привалило рядом с нами постоять?
– Ну и что Покровский?
– А тот отвечает, дословно Леонид Ильич: «Ага! Вот прям щаз описаюсь от такого щастья! Вы не скажете, кстати, Евгений Александрович, где тут туалет?».