Мой ангел-хранитель

_Prince of Darkness_

Сигюн очнулась ближе к утру, по крайней мере так сообщила лекарша, которая всю ночь присматривала за принцессой после того, как перевязала рану. Придя в себя, Сигюн не сразу поняла, где находится, все произошедшее ужасной ночью было как в тумане. Состояние было неприятным: голова немного кружилась от долгих слез, во рту и горле все пересохло, а в теле чувствовалась какая-то слабость. Однако она первым делом, как только очнулась, спросила:

– Где Локи?
– Её вопрос прозвучал так, будто она была в бреду, и все, что ещё соединяло её с реальным миром, было лишь имя мужа и облик, который не переставал маячить перед глазами. Говорить было трудно,

девушка смаковала губами, ощущая, как все внутри сковало сухостью.

– Принц Одинсон не заходил ни разу, думаю, он не знает, что вы здесь. Зато к вам за ночь два раза наведывалась Её Величество, - рассказывала целительница, не спеша подходя к маленькому столику и начиная заваривать какое-то зелье. Сигюн следила за манипуляциями женщины, чьи белые руки аккуратно управлялись со столовыми приборами, дабы не создать лишнего шума при размешивании лечебного отвара.

– Значит, царица знает. Она должна была предупредить Локи о том, что я здесь, - тихо, словно самой себе, проговорила Сигюн, но лекарша услышала её слова, однако, ничего не ответила на них.

– Вот, выпейте, вам станет полегче и жажду утолите, - целительница подала принцессе граненый стакан. Сделав глоток, а затем залпом выпив содержимое, девушка уже более облегченно заявила:

– Я должна найти мужа, - она не успела даже привстать с кушетки, как женщина остановила её всего одним прикосновением руки.

– Вначале выслушайте меня. Вы, видимо, ничего не знаете. Принц не говорил вам, что произошло?
– опускаясь на соседнее кресло, поправляя при этом свой зеленый фартук, поинтересовалась лекарша.

– Нет, - отрицательно покачала головой Сигюн, про себя понимая, что происшествия, страшны ли они или же пустяковые, непременно имеют связь с изменениями в Локи.

– Асгард сейчас погрузился в горестную печаль, принцесса. Всеотец впал в Сон Одина, а старший принц Тор был изгнан в мир смертных людей, - с тяжелым вздохом сообщила женщина. Она едва не пустила слезу, её карие глаза застилала глубокая печаль и сочувствие.

У Сигюн отчаянно забилось сердце. Она никак не могла уложить свои мысли в порядок, не могла поверить во все случившееся. Это было похоже на страшный сон, на какую-то злую шутку… Но здравый смысл твердил, что все это есть правда.

Сигюн знала обо всем лишь частично. Почему Тор был изгнан, можно было догадаться. Устроенная им бойня в Ётунхейме с самого начала была плохой затеей. Но что же приключилось с Одином?

– Как такое произошло?
– ошеломленно глядя на целительницу, спросила дева.

– К сожалению, мне мало что известно, моя принцесса. Её Величество очень просила вас, как только вы очнетесь, прийти в царские покои.

– Конечно, - кивнула Сигюн, мигом приводя себя в порядок, однако осознала, что это будет не легко, когда посмотрела на себя в зеркало. В отражении она увидела не принцессу, а растрепанную девку с мешками под глазами, с небрежно уложенными волосами, а белая сорочка и вовсе была испачкана кровью. На левой щеке, как успела разглядеть девушка, все ещё не спал алый оттенок от удара мужа. Что уж говорить о самом наряде, если лицо не имеет должного вида?

– Принцесса, не беспокойтесь об одежде. Её Величество преподнесла вам платье, - женщина подала ванке фиолетовое платье, то самое, в котором была Сигюн вчера. Немедленно переодевшись, тщательно умывшись несколько раз, убирая длинные волосы в косу, белокурая дева незамедлительно помчалась к покоям царицы. Сейчас в её голове мысли кружились стаями, словно птицы, сердце внутри

исстоналось о Локи, который после крупного скандала даже не захотел знать, где его жена. Сигюн с трудом удавалось сдерживать в себе эмоции, по ходу к царским комнатам дева подготавливала себя, чтобы вдруг не расплакаться и не выплеснуть все проблемы на голову Фригги. Сейчас, как бы не скребло на душе, она должна оказать поддержку и помощь Её Величеству. Сигюн решила, что непременно скроет все произошедшее ночью, явится к царице счастливой женой её младшего сына, коей она являлась все это время, коей считает себя даже сейчас после всего, что произошло, после таких диких обвинений и оскорбительного недоверия со стороны Локи. Она любит его больше жизни, всего одна мысль о том, что Локи в итоге никогда не поверит, что его отношение к ней будет холодеть с каждой секундой, до тех пор, пока ненависть не возобладает в нем окончательно, отдавалась Сигюн колкой болью в груди. Она не представляла, как будет жить без трикстера, не представляла, как внушить ему, как убедить в том, что он чудовищно ошибся.

До больших резных дверей, что вели в покои Одина, Сигюн дошла быстро. Возле входа стояли двое стражей, вооруженные копьями, они были неподвижны, словно статуи, но, завидев приближающуюся к ним принцессу, тут же отдали четкий поклон, а затем как можно тише приотворили тяжелые двери.

Сигюн несмело зашла внутрь. Здесь было так тихо, что ванка боялась даже дышать, чтобы не спугнуть это безмолвие, коим был пропитан воздух. Сводчатые золотые стены отливали тусклыми тенями от свечей, в комнате таился полумрак, огромные ставни были плотно закрыты, не позволяли проскользнуть в комнаты даже лучику солнца, дабы не потревожить спящего.

Возле огромного ложа, что было укрыто золотистым свечением, будто одеялом, Сигюн заметила тонкий, прямой стан Фригги, сидящей на скамье. Царица легонько поглаживала ладонь мужа и не сводила с него печального, пронизанного горестью взгляда. Женщина не сразу заметила принцессу, так тихо вошедшею в покои, скромно стоящую все это время у самого входа, не решаясь сделать ещё хоть шаг вперед. Наконец, Богиня завидела гостью и, одобрительно кивнув, разрешила ей подойти.

– Приветствую, Ваше Величество, - поклонилась дева, поднимаясь по ступеням, на которых возвышалась постель Всеотца.

– Здравствуй, Сигюн, - Фригга говорила тихо, почти хрипло, Сигюн не могла не заметить под её прекрасными глазами эти складки, что появились в следствии бессонной ночи и огромного количества переживаний. Принцесса медленно опустилась рядом с царицей, взглянула на почивающего Одина. Его лицо было серьезным даже во сне, возле глаз залегла скорбная складка, губы были плотно сжаты, его дыхание было равномерным, но он не шевелился, не было ни единого признака жизни, кроме медленно вздымающейся и опускающейся груди.

– Он в глубоком сне, Сигюн, - тихо, почти неслышно промолвила Фригга, поднимая на деву усталые глаза.

– Он ведь проснется, Ваше Величество?
– следуя тихому тону Богини, поинтересовалась принцесса.

– Мы все надеемся на это. Сейчас он очень слаб, сон продлится не менее пяти дней, - Фригга вытерла упавшую слезу платком.
– Я не знаю, что мне делать. Один спит, а Тор изгнан в Мидгард, и я даже не могу знать, что с ним, в порядке ли он.

Фригга вновь залилась слезами, крепко сжимая в ладони руку неподвижного мужа, будто удерживая его, не давая окончательно провалиться в вечную тьму. Сигюн налила ей стакан воды, подала в её дрожащие от плача руки.