Мой ангел-хранитель
Шрифт:
И Тору не верилось, что сейчас все снова повториться. Нет, он просто не может этого допустить. Просто не посмеет дать этому случиться.
– Я знал, что ты здесь… Локи, о нет… Скорее отыщите лекарей! Кто-то должен быть во дворце. Найдите Свану, живее!
– Тор приказал, обращаясь к воинам, и один из солдат помчался в город, а другой же остался для помощи.
– Тор, не паникуй… - промолвил Локи, - меня почти не задело… - он засмеялся.
– Город… Как столица, люди?
– Тише, тише, брат, молчи. У тебя сильное кровотечение, - Тор зажал рану своей ладонью. Тот лишь вздохнул, терпя жуткую боль, которая словно
– Нари… Беги в пещеру тайн. Освободи брата и маму. Ты ведь помнишь, как я тебя учил снимать заклинание? Только ты теперь сможешь открыть пещеру, - Локи посмотрел на сына, который вытирал щеки рукавом рубахи, тер глаза до покраснения, которые и без того были алые от слез.
– Папа, а как же ты?
– мальчик схватился за его руку.
– Нари, иди. Делай то, что говорит отец. С ним все будет хорошо, я тебе обещаю, - Тор приобнял Локисона за плечи, отвел подальше от тела мага.
– Беги за мамой и братом.
– Тор, ты не бросишь его?
– Нари с трудом мог просто встать и уйти, но он знал, что он обязан это сделать, обязан сейчас спешить в пещеру. И больше всего на свете Нари боялся, что сейчас, уходя, он видит отца в последний раз.
Локи прикрыл глаза, продолжая слабо дышать. И Нари, подчиняясь твердому, но в то же время добросердечному взгляду Тора, бегом направился в сторону леса, ощущая, как застывают на его щеках слезы.
После того, как он скрылся, громовержец понимал, что ждать больше нельзя.
– Его нужно везти в столицу, иначе он истечет кровью, - сказал он Хаймдаллю.
– Он уже теряет сознание… - подметил тот.
Тор незамедлительно взял брата на руки, поднял его тяжелое и все ещё крепкое тело со всей осторожностью, но даже она причинила ему боль. Локи сморщился, застонал, когда его потревожили, когда на секунду затихнувшая рана дала о себе знать, когда его вывели из затуманенного вечностью сна, который постепенно начал находить на колдуна.
Выносливый Тор буквально побежал в сторону столицы, не дожидаясь больше никого. Он лишь знал, что обязан успеть, что обязан спасти своего младшего братишку.
– Тор… Тор… Прошу, позаботься о них… Позаботься, брат… Сигюн… Она беременна… - Локи говорил в пол голоса, а Тор все бежал, не желая даже слушать эти просьбы.
– Нет! Заботиться о них всю жизнь будешь ты!
– отвечал Бог грома.
…Кругом все было завалено обломками стен, потолков. Воины утаскивали из коридоров, комнат, залов дворца тела слуг и служанок, тела солдат, которые пытались защитить царскую семью. От огня и дыма колонны были черными, на окнах от королевских занавесок остались только прожженные лохмотья, все было разрушено, пол под ногами треснул. Дворец, казалось, еле держался, чтобы окончательно не рухнуть, впрочем как и весь Асгард после войны.
В самом нижнем коридоре, куда бои не прорвались, где даже почти не было увечий, возле врачевальных комнат собралась целая толпа народа.То и дело на самодельных носилках солдаты заносили в одну из комнат раненых соратников, раненых мирных жителей, женщин, детей, пожилых, а лекарши успевали только оказывать первую помощь. К счастью, почти все целители сумели спастись, укрывшись в подвалах дворца, куда Читаури не за чем было лезть, хотя они имели возможность, и обязательно
Среди раненых была также Леди Сиф. Она истекала кровью и почти потеряла сознание, когда Читаури начали испаряться на месте. И только стоящий рядом Тор успел её подхватить на руки.
Комнаты было три, в первую и третью продолжали заносить и приводить раненых, а вот вторая дверь было крепко накрепко закрыта. И люди в основном собрались здесь ради того, кто был за этой дверью. Каждый еле переводил дух от мысли, что плохого не миновать.
На Торе не было лица. Он сидел на скамье возле самой двери, понурив голову, сжимая окровавленные руки в кулаки. В груди сердце заходилось бешеным стуком, а ноги дрожали даже в сидячем положении. Мысли перебились между собой, ужасные и добрые в одну кучу, и громовержец с трудом мог разобрать их. Все мысли были лишь о Локи, которого уже очень давно он принес сюда на руках, которому Свана тут же принялась оказывать необходимую помощь, а именно быстрее спасать его жизнь. Дверь заперлась за нею в ту же секунду, как вышел Тор, и с тех пор больше не открывалась, с тех пор больше не слышно было звуков, криков, голосов - ничего…
И теперь оставалось лишь ждать…
– Прошу вас, - низенькая девчушка в одежде служанки подала Богу грома полотенце, чтобы он смог вытереть руки. Поблагодарив её молчаливым киванием головы, он принялся стирать с пальцев кровь брата.
– Тор, - его тихо окликнул Вольштагг, и Одинсон, подняв на него взор, увидел, что друг указывает куда-то в сторону. И только через секунду Тор понял, что сюда бегут Сигюн и дети. Громовержец, отбросил тряпицу, испачканную в крови Локи, чтобы вдруг она не увидела её, а сам быстро пошел к деве.
Сигюн, захлебываясь в слезах, бежала по коридорам, невольно спотыкаясь о невидимые преграды, совершенно не замечая ничего вокруг. Вали и Нари шли позади рядом с охранником. Вырвавшись из толпы, Тор стал для Сигюн препятствием.
– Где он? Пусти меня, - она захотела прорваться, но Одинсон не позволил ей этого сделать, отталкивая и обнимая её, уводя подальше.
– Сигюн, тише. Туда нельзя…
– Я сказала - пусти! Мне можно! Я его жена, - Сигюн кинулась в истерику, начала вырываться из крепкой хватки Тора, начала бить его кулаками в грудь, не замечая боли от металлических доспехов.
– Пропусти меня!
– Тише, тише. Успокойся, все, тихо, - Тор обнял девушку так, что она уже ничем не могла пошевелить, не могла никуда дернуться, и ей оставалось лишь уткнуться ему в грудь и продолжать плакать.
– Сигюн, Свана делает все возможное. Она его обязательно спасет, она поможет. Ты ведь знаешь Локи лучше, чем кто-либо, а значит, ты знаешь, что он выживет, - шептал Бог грома, гладя Сигюн по спине, утешая и утешая её, но никакие слова не помогали.
– Что с ним произошло? Тор, скажи, как это все случилось? Я знала, что он в беде, но я не помогла ему, я спряталась… Я просто спряталась!
– от осознания того, что её вновь не было рядом с ним, когда она так ему была нужна, Сигюн медленно начинает сходить с ума, начинает стонать ещё громче, начинает сжимать руки в кулаки так, что ногти чуть ли не до крови распарывают кожу на ладонях.