Мой ангел злой, моя любовь…
Шрифт:
— Я не мог не думать, что оставил тебя без защиты в Милорадово. И…, - он хотел сказать «о том погроме, что устроил Лозинский в покоях твоих», но вспомнил, что она не знает ничего о том, замолчал на миг, не зная, говорить ли Анне об этом. А потом решил, что не будет больше меж ними тайн и недосказанностей, как сам просил о том еще недавно ее. — Лозинский перевернул вверх днем твои комнаты. Я чуть с ума не сошел от тревоги, что могло стрястись, когда я снова не подле тебя, когда не смогу защитой для тебя быть. Как и той осенью…
— Он забрал портрет. Всего лишь портрет. Это все, что по праву и по моей воле принадлежало ему здесь, — ответила на это Анна. —
Анна не могла не вспомнить, как ошибочно поняла в тот день намерения Андрея. И не могла не сравнить нынешний день с тем. В который раз едва не совершила ошибку, решив, что он зол на нее.
— Столько дней и лет врозь! Столько боли по моей вине! — не сумела сдержаться все же, обнимая его, но он тут же возразил ей:
— Зато сколько дней в будущем у нас с тобой, моя милая. Всех не пересчитать ни в жизнь! Не плачь, прошу тебя. Твои слезы рвут мое сердце на куски. Оставь прожитое прошлому. Есть ныне только ты и только я… и так будет всегда.
— Всегда, — повторила Анна, будто клятву. А потом первая коснулась его губ коротким и нежным поцелуем, словно пробуя на вкус его губы. И когда отстранилась и заглянула в его глаза, удивительно синие в свете трепещущих на легком вечернем ветерке огоньков свеч, проговорила то, что так и переполняло ее душу до самых краев. В чем она совсем не боялась признаться, как в собственной слабости. Ведь только сейчас она поняла, что любовь не делает человека слабым, а наоборот дает тому силы пережить, принять и простить то, что казалось совсем немыслимым для того.
— Я люблю тебя… Я люблю тебя всей своей душой, всем своим сердцем… И всю жизнь я хотела бы любить тебя. И когда мне придет время уйти из этого мира, я бы только одного желала — уйти до тебя. Потому что я не смогу без тебя. Никогда. Ты ведь всегда будешь со мной рядом?
— Всегда, — улыбнулся Андрей, прижимая ее к себе теснее.
О, как же она любила его поцелуи! Такие нежные и мягкие поначалу, влекущие в омут сладости, от которой так кружилась голова. И такие горячие с каждым последующим, превращающие кровь в жидкий огонь, струящийся по венам. От таких поцелуев хотелось прижаться теснее к нему — кожа к коже, чтобы почувствовать его всем телом, всем своим существом.
Анна прогнала Прошку из покоев, еще когда переступила порог комнат, и не хотела с тем делить даже короткие минуты, пока Андрей приготовится ко сну. Оттого и служила ему комердином в ту ночь сама. Помогая снять с усталых плеч мундир, стягивая с трудом высокие сапоги. Но особенно ей понравилось избавлять его от рубахи. Медленно стаскивая ту с плеч и груди, целуя обнажающуюся при этом кожу. Проводить ладонями, прикусывать слегка зубами, вдыхая ее запах. И наслаждаясь тем, что она видела в его глазах. Тем отблеском огня, который горел в их телах сейчас.
Он был ее половиной, а она — его. Словно когда-то единое целое разделили на две части и разбросали в разные стороны, а ныне эти части снова сомкнулись так, что даже линии разделения не видно. Так думала Анна, лежа на руке Андрея и наблюдая в рассветных лучах солнца его сон. При этом сжимая пальцы, чтобы не коснуться его. Ведь отчего-то желание касаться его самой или ощущать его прикосновение только множилось с каждым днем…
Она смотрела, как легко дрожат
— Bonjour, mon ange [699] , - прошептал Андрей, ласково касаясь одной из пряди волос, что спускались сейчас свободно на подушки и на плечи Анны. Улыбнулся, когда заметил, как слегка покраснела она, словно ее застали за неподобающим занятием.
— Bonjour, — прошептала она в ответ со смущенной улыбкой на губах.
— Я всегда мечтал об этом. Открыть глаза поутру и увидеть твое лицо подле на подушке, — и от этого шепота у Анны даже сердце сжалось на миг от счастья. — Истинное блаженство…
699
С добрым утром, мой ангел (фр.)
— Тогда ты позволишь мне нарушить очередное правило? — тихо проговорила она, не в силах отвести взгляда от любимого лица. — Вдобавок тому, что было нарушено вечор. Раз уж такая слава шлейфом за нами с тобой пошла…
Андрей некоторое время молчал, глядя на нее, лежащую рядом, даже дыхание затаившую в ожидании его ответа, который тщетно пыталась прочитать в его глазах. А потом поднес к губам ее пальцы, по-прежнему переплетенные с его собственными, поцеловал тонкие костяшки. Глаза засмеялись, выдавая его настроение — побежали в уголках глаз тонкие морщинки, которые спустя некоторое время Анна будет целовать в тишине рассветного утра. Как и губы его, раздвинувшиеся в широкую улыбку.
— Ну, раз уж такое дело, я с тобой, мой ангел… Какие правила будем нарушать?
Глава 54
Первое правило, которое с удовольствием нарушили молодые супруги — раздельные спальни. Это было то заветное желание, выполнение которого было так важно Анне. Ей более не хотелось возвращаться в свою спальню, в темных углах которой ей могло снова привидеться что-то худое и пугающее. А кроме этого, разве могло быть что-то прекраснее, чем заснуть в объятиях Андрея и пробудиться рядом с ним? Чтобы первое, с чего начинался день, был взгляд любимых глаз и нежный поцелуй…
Анна знала, что ее блажь еще долго будут обсуждать дворовые, пищу для толков которым была дана в день, когда Андрей согласился на ее просьбу. И возможно, даже в гостиных окрестных домов, ведь дворня может быть так болтлива. Но ее уже совсем не волновали пересуды за спиной. Анна смело встречала любопытные взгляды и шепотки, что волнами прокатывались за спиной с тех пор, едва она проходила мимо. Только снисходительно улыбалась всем этим знакам внимания, пусть и не совсем желанного и приятного, в ее сторону. Ведь всякий раз, когда она вдруг начинала ощущать по первости легкое волнение от происходящего вокруг, одно лишь мимолетное касание, едва заметное для остальных вносило тут же покой в ее мечущуюся в волнении душу.