Мой белый сад
Шрифт:
«Ты научил меня, как лён…»
Ты научил меня, как лён,
Под ноги с кротостью стелиться,
И был до святости влюблён,
Коль смог во взоре повториться.
И я смотрю на скорбь и пыл
Твоими чистыми глазами,
Как будто то, что ты открыл,
Мы не смогли увидеть сами.
Иль разглядели бы, но всё ж,
Вошли б в обман, сердцам не веря,
И расценили б эту ложь,
Как холода
И руки б прятали в подол,
Боясь сказать о наболевшем.
Ты, как звезда, за миг ушёл,
А свет оставил непомеркшим.
Семнадцатый
Семнадцать справил новый век,
И с юношеским пылом
Он окропил багрянцем снег,
Не помня о постылом.
На землю лёг дождём косым
И заклеймил медали.
Мы, заходя в дома к босым,
Все сапоги стоптали
И знали, счастье – редкий гость;
Когда тоска сжимала,
Сырой земли хватали горсть,
И нам казалось – мало.
И было всё вокруг не так
От холода и смрада,
Но вновь, сложив ладонь в кулак,
Шли прямо: брат на брата,
Поверив, что во благо лет
Приносим эту жертву.
Не потому ль нас в списке нет
Среди живых и мертвых,
Что по колено встав в крови,
Пусты и так жестоки?
Напрасно сердце ждёт любви,
Забыв навек о Боге.
И сняв с груди нательный крест,
Молчим до боли громко,
Чтоб не узнать родимых мест
На тлеющих обломках.
«Ещё мы любим, но подчас…»
Ещё мы любим, но подчас
Нам не нужна судьбы опека,
Как будто нет на свете нас,
Есть ты и я – два человека.
Мы за столом одним сидим
И под одной ютимся крышей,
Но то, что слышать так хотим,
Мы друг от друга не услышим.
Ещё не дрогнет гордый взгляд,
Но в глубине теснится мука,
Как будто много лет назад
Не мы заметили друг друга
И что не мы сейчас живём,
И никому не сладить с этим.
За то, что сделали вдвоём,
Мы по отдельности ответим.
«Человек начинается с веры…»
Человек начинается с веры,
Хоть он мал и беспечен на вид.
Потому он и любит без меры
И без меры кольнуть норовит.
Часто ищет улыбку во взоре
Тех, кто скрыл очертания слёз,
В ком нуждаясь, как в твёрдой опоре,
Он страданья
Кто в душе до последнего мига
Был и пеплом, и льдом, и огнём.
Человек начинается с крика
И однажды кончается в нём.
«Голос упавший с земли подобрав…»
Голос упавший с земли подобрав,
Ты посмотрела так нежно, так верно
И прошептала: «Наверно, ты прав.
Мы не подходим друг другу, наверно.
Ты же свободен. Ты любишь полёт.
Просто в тебе эта сила живая,
Воля в тебе. А душа заживёт.
Многое, знаешь, болит, заживая.
Я твой покой, а покой одинок.
Счастье едва ль обретёшь без потери.
Значит, пришёл расставания срок».
Ты улыбнулась и двинулась к двери.
Только тогда, не приняв суеты,
Горечь в душе свои корни пустила.
Думалось мне, уходила не ты,
Это вся жизнь от меня уходила.
«Отмерив шагом расстоянье…»
Отмерив шагом расстоянье,
Он сбросил серую шинель.
Спасая честь от поруганья,
Рождалась новая дуэль.
Он был не свят и не юродив,
Но с сердцем пламенным поэт,
И не Дантес стоял напротив,
А сквернословный, праздный свет.
Сошлись обман и вдохновенье
На перекрёстке двух дорог,
Без содроганья и смятенья
Нажал противник на курок.
И грянул выстрел над поляной.
Застыла хладная рука.
Поэт упал с тяжёлой раной,
Под небом дрогнули снега.
Как прежде, подлость обличая,
Лжецов разил бессмертный дар,
Так, чёрствый взгляд врага встречая,
Поэт, привстав, свершил удар.
Задела пуля грудь и руку,
Шатнулся в сторону Дантес,
А над землёй металась вьюга
Среди поверженных телес.
Кто прочил им судьбу такую?
Пройдут года невзгод, отрад,
Дантес, во Франции ликуя,
Возглавит правящий сенат.
А далеко под древним Псковом
Земля с любовью сохранит
Того, кто станет вечным словом
Пронзать безжизненный гранит.
Поэт призванию послушен
И вечно жив средь сотен строк.
Он будет жечь людские души,
Как им воссозданный пророк.
«Я вручу тебе сердце с заплатами…»
Я вручу тебе сердце с заплатами,
Пусть в руках твоих бьётся оно.