Мой благородный рыцарь

Бридинг Синтия

– Ты хотела возбудить меня? Зачем? Ради развлечения?

– Нет!

Он сердится, потому что не знает истинной причины. Но рассказать ему нельзя: иначе она не сможет убежать из замка.

– Так почему? – настаивал Гилеад.

Дейдре только молча покачала головой. С отвращением фыркнув, он быстро оделся и собрал чашки.

– Ты уже развлеклась, так что одевайся. Когда мы вернемся в замок, будет уже темно.

Дейдре поспешно оделась, стараясь сдержать слезы. Она сама влезла на Уингера, впрочем, Гилеад, судя по

всему, и не собирался ей помогать. Его следовало остановить, но, Господи, как ей было хорошо!

Гилеад тихо выругался. Дейдре сказала, что не любит его. Сказала прямо и честно. Почему же он никак не может усвоить эту простую истину? И все же она положила какие-то травы в его вино. Зачем? Если бы он не знал, что Дейдре была девственницей, он принял бы ее за искусную куртизанку. Одни только ее руки чего стоят – они разжигают в его теле пламя. Отец посмеялся бы, узнав, что ему не нравится, когда его используют для любовных утех. Но для него это не просто развлечение. Ему хочется, чтобы его любили. Чтобы Дейдре любила его по-настоящему сильно, хотя она и помолвлена с другим.

Злость немного поутихла, когда Гилеад вспомнил о Нилле, о том, что этот грубый мужлан будет обладать ее телом. Любит ли его Дейдре или нет, но она не заслуживает такой страшной участи. Гилеад был бы не прочь вызвать Нилла на поединок и драться с ним за Дейдре. Но он ведь и сам помолвлен.

Гилеад уже поставил ногу в стремя, когда ветерок пробежал по траве, подхватив забытый им в спешке шарф, который зацепился за камень, и унес его в стоунхендж.

– Сейчас вернусь, – проворчал Гилеад.

Он наклонился, чтобы поднять шарф. Голова закружилась, Гилеад выпрямился и широко раскрыл глаза от удивления.

Невесть откуда появившийся туман сгустился и отгородил его от всего мира. Даже огромные камни были едва различимы. Воцарилась странная, мертвая тишина. Не было слышно ни пения птиц, ни фырканья лошадей. Ничего. Только безмолвие царило вокруг и густой, как облако, туман. Вдруг кромлех начал светиться. Сначала свет был тусклым, словно от свечи, скрытой за занавесом. Потом он стал ярче, еще ярче… Мощный сияющий поток залил Гилеада, он упал на колени и закрыл лицо руками.

– Взгляни, Гилеад.

Тихий мелодичный голос прозвучал как гром среди ясного неба. Гилеад медленно опустил руки. Девушка с золотисто-рыжими волосами сидела на алтарном камне, держа в руке какой-то продолговатый предмет. Вокруг нее вились клубы тумана, и все казалось каким-то призрачным.

– Ты настоящая? – спросил Гилеад, хотя хорошо знал ответ на этот вопрос.

У него начались галлюцинации от выпитого зелья. Или иной мир действительно существует и он вошел в него? Девушка улыбнулась и протянула ему странную вещицу.

– Ищи гар-аль, Гилеад.

Тишина стала еще пронзительнее, и Гилеада вдруг омыло волной покоя и умиротворения. Он недоуменно

заморгал. Девушка, одетая в белое, растворялась в клубах тумана, плясавших вокруг нее. Вещь, которую она держала в руке, было невозможно рассмотреть как следует. Или он спятил, или это и есть тот самый философский камень. Гилеад протянул руку.

– Я возьму это для Дейдре.

Призрак покачал головой.

– Ты должен найти его.

– Но я уже вижу его… кажется. – Не успел Гилеад произнести эти слова, как девушка исчезла, туман рассеялся и открыл окружающий мир.

Плохо понимая, что произошло, он медленно побрел к лошадям.

– Ты тоже видел ее? – спросила взволнованная Дейдре.

– Кого? Здесь никого нет, кроме нас, – сказал он, притворяясь, будто не понимает, о чем идет речь.

– Женщину. В белом платье с золотисто-рыжими волосами.

Гилеад с удивлением уставился на Дейдре: ведь ее не было там! Неужели у них одинаковые галлюцинации?

– Я тоже видела ее, – спокойно продолжала Дейдре. – Когда была здесь одна. Я сказала ей, что ищу камень. Что она говорила тебе? Пожалуйста. – Дейдре положила руки ему на плечи.

Исходящее от нее тепло было вполне реально, как и запах ее кожи. Опять пели птицы, солнце клонилось к закату. Он вернулся в свой мир.

– Она сказала, что я должен искать гар-аль, если хочу помочь тебе. – Заметив озадаченное выражение лица Дейдре, он добавил: – Гар-аль на гэльском означает «каменная чаша».

Дейдре сдвинула брови.

– Я ищу камень, может быть, табличку, а не чашу. Но почему она сказала нам обоим одно и то же?

Гилеад тоже ничего не понимал. Он с притворным равнодушием пожал плечами и вскочил на лошадь.

– Думаю, лучше никому не говорить об этом. Отец наверняка решит, что он спятил.

Дейдре кивнула, но волнение не покидало ее. По дороге домой Гилеад убеждал себя, что все это – просто результат действия зелья, но он не мог отрицать, что испытал ощущение полного умиротворения. Он искоса взглянул на Дейдре. Ее лицо было полно решимости. Она верила. А он?

Дейдре тихонько проскользнула в свою комнату, чтобы переодеться к ужину. Когда она вошла в зал, все уже были в сборе. Формория окинула ее и Гилеада проницательным взглядом и лукаво улыбнулась.

– Хорошо прогулялись? – спросила Элен, когда слуги принесли мясо.

– Да, – ответила Дейдре. – Мы были у каменного круга.

Гилеад метнул на нее предостерегающий взгляд, и она поспешно добавила:

– Это интересно.

– Надо было взять охрану, – строго заметил Ангус. – Мы выгнали саксов, но здесь повсюду рыщут разбойники. Ты ведь знакома с ними, не так ли?

– Я чувствовала себя в безопасности с Гилеадом, – возразила Дейдре и смутилась, заметив, что Формория усмехнулась, а у Гилеада порозовели щеки. – Я люблю осматривать развалины.