Мой босс - мой враг?
Шрифт:
— Я туда!
Сразу встаю, но полицейские меня удерживают.
— Не торопись, так и девушку не найдёшь, и сам пострадаешь.
— Ничего, я осторожно. Слав, ты со мной?
В этот момент подходит ещё одна поисковая группа. Спасатели устало разводят руками.
— Никого. Пусто, — смотрят на сторожа и говорят: — Дед, ты зачем столько кошек развёл на территории? Неужели животинок не жалко? Они же здесь помрут с голодухи.
— Кошек? К-каких кошек? — старик чешет затылок. — Дома нежилые, хозяева ещё не въезжали. Никого тут
Внезапно устанавливается такая тишина, что слышно, как шумят листвой деревья.
— Где вы слышали кошек? — осипшим голосом спрашиваю я. — На какой улице?
— Погоди, погоди, ты думаешь…
Полицейские наклоняются над картой и обводят фломастером примерные дома. Мы тут же срываемся с места. У меня за спиной словно крылья вырастают. Я на сто процентов уверен, что это Женя нас зовёт, только докричаться не может. На нужном участке рассредоточиваемся и превращаемся в слух. Кажется, я сейчас одно большое ухо, которое вращается по окружности, как локатор.
— Пи…, — улавливаю слабый писк. — П-и-и-и…
Это «пи» то пропадает, то появляется вновь. Я двигаюсь в направлении звука, но не могу определить, из какого дома он идёт. А может, это нервы, натянутые, как струна, вибрируют в голове?
И я срываюсь.
— Женя, — кричу во всю глотку. — Я пришел за тобой! Где ты, Женя?
Сзади меня хватают детективы. Одни скручивают мои руки, другие пытаются закрыть рот.
— Тихо, спугнешь преступника! — шипит кто-то на ухо.
Но мне плевать! Снова вырываюсь.
— Женя, ответь! Подай сигнал! — и тут мне кажется, или откуда-то доносится слабый стук? — Тихо! Замолчали все! — ору уже, не сдерживаясь, и раскидываю полицейских.
И в наступившей тишине мы все четко слышим стук. Сначала тихий, неуверенный, но он все ускоряется, а в промежутках между ударами родной голос плачет:
— Тим, Тим! Я здесь! Пожалуйста… Тим!
— Женя! Не молчи, только не молчи, я иду за тобой…
Женю мы нашли на втором этаже недостроенного коттеджа. Она стояла на коленях возле заколоченного окна и мужественно подавала сигналы. Ее руки были исцарапаны и разбиты в кровь, а от долгого нахождения в одном положении она сама не могла встать. Я нёс ее на руках до машины скорой помощи, сидел рядом, пока ее везли в больницу, и благодарил проведение, что оно позволило мне ещё раз спасти мою любимую.
Эпилог
— Маша, Маша, поторопись!
Из комнаты невесты я слышу голос Линки, который разносится по всему зданию ЗАГСа. А следом бубнение мужского баска, это успокаивает свою шумную и неугомонную жену Глеб.
Настораживаюсь: там, где Лина, всегда история, всегда праздник или скандал, а главное — суматоха. Немного волнуюсь за Тимура. Подружка запросто может перепутать комнаты и зайти к жениху, а что там скажет, какие наставления даст, одному богу известно.
Я встаю.
— Женя, ты куда? — мама вцепляется в мою руку
— Я заберу Линку, иначе она переполошит всех гостей.
— Как это заберу? — дверь распахивается. — Я не вещь! И потом, нас двое. Ты забыла?
Подруга вваливается в комнату и отдувается: она на последнем месяце беременности, поэтому ей тяжело подниматься по лестнице ЗАГСА, даже такой красивой, как у нас, убранной роскошным китайским ковровым покрытием.
— Нет, не забыла, — обнимаю подружек и показываю на диван. — Садитесь сюда, будем фотографироваться.
— Ох, что за мука это материнство! — ворчит Линка. — Сначала в тебе кто-то непонятный живет, потом этот товарищ станет тебя сосать, а когда вырастет, будет выносить мозги. Девки, не торопитесь заводить детей!
Я улыбаюсь, с трудом сдерживаю рефлекторное желание положить на живот руку. Но это пока для большинства секрет.
— А разве это плохо? — тихо говорит мама и косится на меня. — Посмотрите, какая у меня умная и красивая выросла дочка.
Она тянется ко мне, хочет погладить по голове, но рука повисает в воздухе, а на глазах застывают слезы. Она так и не пришла в себя после того, как узнала, что пытались сотворить со мной ее родственники.
Пока суетится вокруг нас фотограф, рассаживает удобно и красиво, я вспоминаю, сколько пришлось пережить за последние полгода. Если бы не Тимур, не знаю, выдержала бы я второй раз груз проблем, свалившихся на голову.
Тимур нашёл меня в заброшенном коттедже. Это счастье, что он быстро раскусил намерения Степана и бросился на поиски сразу, не раздумывая. В заключении я пробыла меньше суток, но охрипла от постоянного крика, сорвала на руках ногти, пытаясь вытащить гвозди из досок, которыми были забиты окна. А ещё повредила плечо, потому что с разбега хотела открыть дверь. Наивная…
— Вы родились в рубашке, — сказал мне врач приемного покоя, куда меня привезли.
— Почему? — встревожился Тимур, который не отходил от меня ни на шаг.
— Почему? — эхом повторила я.
— В воде, которую нашли в комнате, содержалась большая доза сильного снотворного. При ваших приступах удушья достаточно было одного глотка, чтобы заснуть и никогда уже не проснуться.
— О Боже! — Тимур крепко обнял меня. — С этой минуты ты будешь есть только проверенную пищу, причём с моих рук.
— Не перегибай! — отмахнулась я.
— И никаких отговорок! Едем ко мне домой!
— Но…
— Молчать, женщина! — шутливо оскалился он. — Р-р-р… Я в пещере хозяин!
Так с помощью поддержки и шуток я пережила следствие по делу и суды. Тетя Зина сидела на скамейке, поникшая, с заплаканным лицом. На последнем свидании в СИЗО она заглядывала мне в глаза и умоляюще просила:
— Женечка, пожалуйста, не вспоминай давнюю историю.
— Вы опять за своё! Степан всех нас подставил, а вы его защищаете!