Мой бывший бывший. Книга 2
Шрифт:
Понял он.
Взял и понял.
Я с трудом удерживаюсь от язвительного вопроса, не случалось ли у него черпно-мозговых травм в это время. А то с чего бы такие осознания?
– Ветров, не трать красноречие и эту волшебную дивную сказочку оставь кому-нибудь другому, – я крепче скрещиваю руки на груди, чтобы унять озноб. – Маруське ты голову задурил, мне не надо. У меня есть адвокат. И пока я в суде не увижу твое заявление об отзыве части иска, эта вся твоя восхитительная чушь про осознание и сожаление так и останется
– А после? – настырно донимает меня Яр. Вот ведь, актер недобитый. Оставил бы уже меня в покое.
– А какая разница? —я невесело пожимаю плечами. – После у тебя будет все: подтвержденное отцовство, график встреч – ну, или Маруська, которую ты у меня заберешь. Есть разница, буду ли я тебе верить?
Ветров отвечает не сразу. Сначала он молчит, глядя, как усевшаяся в седло Маруська неловко пытается держать спину и как её лошадь медленно бредет в поводу по кругу.
А потом он двигает свою ладонь так, чтобы будто невзначай коснуться моего мизинца своим. Самым кончиком пальца задевает мою кожу, а меня будто током покалывает от этого прикосновения.
– Ты ведь не поверишь, если я скажу, что разница для меня есть, так ведь? – будто уже приняв эту мысль, спрашивает Яр.
Нет. Конечно, нет. Это даже спрашивать не нужно – все видно по моему взгляду.
– Мне очень нужно, чтобы ты мне верила, Вик, – произносит Ветров, не дождавшись от меня ответа вслух, – пока я этого не добьюсь – я не смогу выполнить обещания, что дал сегодня Машуньке.
– К-какого это обещания? – это внезапное заявление выбивает меня из колеи. И голос вдруг дает петуха, выдерживать его хладнокровным уже не судьба.
– Вернуть тебя, – Ветров слабо улыбается, – если говорить точнее, вернуть вас обеих.
Первое, что вырывается из моего рта после этого его заявления, – нервный смешок. Судя по пасмурно поджавшимся губам Яра, он надеялся на иную реакцию. А на какую? На слезы умиления и «да, милый, я согласна, когда будем начинать?»
– Ветров, неужели ты и вправду рассчитываешь, что я на это поведусь? – недоверчиво спрашиваю я, вглядываясь в его глаза. – Поведусь, расслаблюсь, брошусь к тебе на шею, ослаблю бдительность. И поверю в твои мирные намерения и роковую страсть, озвученные на словах? За два дня до суда? Ну, да, а потом ты мне, что, предложишь стать твоей любовницей, лишь бы быть рядом с дочерью? Чудно. И очень в твоем духе.
– Серьезно? – Ветров поднимает брови. – Думаешь, я бы стал с тобой так поступать?
– Можно подумать, ты при разводе обошелся со мной лучше, – парирую я и снова отворачиваюсь к Маруське. Хорошее надо чередовать с плохим. Меня успокаивает довольный вид Плюшки, которая все еще держится в седле и жутко этим гордится.
– Знаешь, если говорить о мирных намерениях… – Ветров хмурится, будто что-то внезапно вспомнил, а потом расстегивает куртку и что-то достает из внутреннего кармана, – мне
Бумаги. Небольшая стопочка – пять или шесть листов, аккуратно сложенных вчетверо.
И их Ветров протягивает мне.
– И что это такое? – я подозрительно кошусь на бумаги, не торопясь их брать. Гипотезы у меня, конечно, есть, но все какие-то сплошь накуренные…
– Мировое соглашение, – поясняет Ветров невозмутимо, – по которому я больше не претендую на опеку над Машей и готов выплатить компенсацию по невыплаченным алиментам. Я его уже подписал. Нужна только твоя подпись. Более весомые доказательства моих мирных намерений тебе нужны?
13. Первые шажочки
Если и существует возможность нейтрализовать враждебность Викки ко мне, то она точно проигрывает этому моему маневру.
По крайней мере, у меня в выигрыше несколько минут, когда она думает о чем-то, кроме того, как перегрызть мне глотку.
Бумаги Вика просматривает прямо тут, не отходя от вольера, в котором катается Машутка. Еще и вцепилась в них так, что даже попытайся кто-то их у неё отнять – у него бы это не вышло. А вот лишиться пальцев – очень даже.
Давно я не ощущал себя настолько сволочью…
Потому что вот этот страх, этот суетливый взгляд, эти подрагивающие руки, до крови прокушенная губа – все моих рук дело. Это я её запугал.
– Там нет никаких подводных камней, – негромко замечаю я, – я составлял соглашение максимально прозрачным и выгодным для тебя.
И голову сломал на предмет такой компенсации, которую она бы приняла, а не швырнула мне в лицо. Надеюсь, не ошибся с выбором.
– Предлагаешь поверить тебе на слово? – взгляд Викки проедает до кровавых язв. – Тебе?
– Проверь, – я касаюсь её пальцев, сжатых на соглашении, стискивая их только сильнее, – только факты достойны веры, так ведь?
– Я… – Викки оборачивается к Машке, у которой еще не закончилось её занятие, – я хочу связаться со своим адвокатом. Обсудить это. Может, он сумеет проверить твои документы сегодня.
Судя по выражению её лица – она намерена брать меня, точнее мое соглашение, тепленьким. Боится, что я передумаю. Ведь если соглашение будет заключено, потом я с этой частью иска в суд могу не заходить. Никто не примет.
– Тебе ведь не нужен адвокат, милая, – замечаю я, с трудом подавляя желание протянуть руку к лицу Викки и коснуться его, заставляя уже наконец прекратить истязать эту несчастную нижнюю губу, – ты и сама можешь прекрасно с этим справиться.
Нет, становится хуже. Викки напрягается, глядя на меня исподлобья.
– Предпочту довериться профи, – холодно отрезает она, – мне не помешает трезвый взгляд на ситуацию и твое предложение.
Ох, рано я начал поднимать эту тему. Внешне она, может, и смирилась, но вот внутренне…