Мой бывший муж

Лакс Айрин

Он в два счёта настигает меня и толкает к стене, сжав за плечо рукой.

— Ты никуда не поедешь.

— Но я должна!

— Его уже похоронили. Сегодня. Я узнавал.

— Но сводка по телевизору…

— Просто не успели снять объявление. Вот и всё.

Мне не особо верится в слова Вадима. Как-то всё слишком складно. Тогда он выдыхает и достаёт телефон, находя в списке

вызовов номер, указанный в инфо-сводке.

Неужели Вадим действительно всё проверил?

— Я всё узнал. Но можешь уточнить сама, если не веришь, — почти насильно всовывает в руки телефон.

Вадим сверлит меня взглядом насквозь. Ждёт, что я поверю на слово?

Но внутри меня теплится безумная надежда, что Ринат ещё жив.

Я не хочу испытывать к нему ничего, но чувства не вырвать из сердца за один-два месяца. Всегда останутся шрамы.

После непродолжительного разговора с оператором я понимаю, что Вадим не солгал мне.

Неужели это всё?

— Даже у кошки всего девять жизней, Бакаев слишком долго ходил по грани. Если он хотел выжить, ему не стоило возвращаться.

Вадим разрушает тишину словами и занимает место на полу возле груды игрушек, задумчиво разглядывая их. Потом выходит из комнаты и возвращается с несколькими картонными коробками.

— Давай соберём игрушки, Варя. Завтра с утра посетим детский дом и порадуем бедных сирот…

Слушаю слова Вадима. Но едва ли понимаю их смысл.

Мой муж, мой первый и любимый, мой единственный мужчина погиб…

— Варя! — окликает строго. — Помоги мне. Сейчас же. Ты меня слышишь, Варя? Варя!

— Слышу, — шевелю омертвевшими губами. — Я… Сейчас вернусь. Мне нужно проведать Ваню.

— Ваня спит. Не тревожь его.

— Я буду осторожна. Вернусь через минуту.

Мне просто нужно побыть наедине. Хотя бы минутку.

Я медленно выхожу из комнаты и, свернув за угол, сползаю вниз по стене, захлёбываясь в беззвучных рыданиях. Тело выкручивает судорогой и бьёт крупной дрожью. На горле всё туже затягивается петля.

Я хотела, чтобы Ринат ушёл, и он… ушёл из жизни.

Потом я поднимаюсь и на негнущихся ногах поднимаюсь в спальню сына, осторожно целую спящего кроху, начиная любить его ещё сильнее

и крепче, до сумасшествия. Теперь Ваня — единственное, что осталось у меня в жизни. Единственный смысл и память о Ринате…

Возвращаюсь.

Вадим упаковывает уже третью коробку. Так быстро…

— Ты хочешь отдать эти игрушки в детский дом?

— Да, я думаю, что в доме для сирот им будут рады.

Отчим делает вид, что не замечает моих опухших и покрасневших глаз. Я сажусь на кресло и наблюдаю, как отчим заполняет четвёртую коробку, забрасывая туда все игрушки подряд.

— Нет, так не пойдёт, Вадим. Надо рассортировать игрушки по коробкам и подписать… Не стоит сваливать их в одну кучу, как мусор.

— Знаешь, а ты права. Что бы я без тебя делал, девочка моя!

Я помогаю ему, Вадим берётся за дело с энтузиазмом и прибавляет звук на телевизоре, чтобы ритмичный бит звучал громче и уничтожил без следа все печали.

— Ещё не думала о нашей свадьбе?

Вопрос Вадима выбивает почву из-под моих ног.

Ему не терпится как можно скорее прибрать меня к рукам. Моё молчание он расценивает. как растерянность, и охотно продолжает:

— К твоим услугам будут лучшие организаторы свадеб.

— Я не хочу свадьбу. Давай просто распишемся?

— Свадьба состоится. Я влиятельный человек и не могу расписаться тихо, без гостей, как бедная церковная мышь. Празднество будет пышным, Варя. От тебя потребуется лишь выбрать из предложенного то, что больше всего придётся по душе. Точка.

Тон Вадима не терпит возражений.

Кажется, что теперь моя жизнь будет состоять только из жёсткого прессинга и ограничительных рамок, без капли тепла и искренности.

Я согласилась на брак с тираном. Кажется, из этой клетки ни за что не выбраться.

Но у судьбы на этот счёт свои планы.

Однажды всё перевернётся с ног на голову, в очередной раз поставив меня перед сложным выбором: жить в стабильном, но деспотичном браке или рискнуть, чтобы снова поверить в любовь?

Конец первой части