Мой бывший предатель
Шрифт:
Плевать. Не моя забота, где они будут искать донора. К моему ребёнку Савва не приблизится. И опеку не получит.
Быстро докажу, что это с корыстной целью. И он не может быть отцом. А только хочет костный мозг заполучить.
Но это…
На самом деле, это ведь хорошо! Наверное.
Если Савва попытается прийти за Кириллом, лишь бы получить донора…
У меня есть что предложить взамен.
Глава 17
—
Я едва не влетаю в Юру, который приехал за мной. Цепляюсь за него, как за спасение. Заземляюсь.
Рядом есть подстраховка, теперь не так страшно. И страх, державший горло когтистой лапой, отпускает.
Кирюша крутится, на что-то жалуется мужчине. Юра кивает, но только на меня смотрит. Ответа ждёт.
А мне очень стыдно за свою истерику. И что вырвала его, когда и так проблем хватает. Но я одна не смогла бы.
Встреча с Саввой и его новой семьёй сильно выбило меня из колеи. Растрощила буквально.
Никогда не чувствовала себя настолько беспомощной. Даже в момент, когда Дубинин меня на аборт отправил.
Тогда я могла решать. А если бы Савва ребёнка не отпустил…
— Ты вся дрожишь, — Юра притягивает к себе.
— Нет, я, — Кирюша пытается втолкнуться. За ноги меня обмнимает.
— Он появился, Юр. Я случайно наткнулась. На него и Наташу. И Савва ребёнка схватил…
Тараторю, но слова льются из меня. Мне нужно кому-то пожаловаться, рассказать всё. Иначе сама с ума сойду.
Не всегда быть сильной — легко.
А никому другому я не расскажу про то, что происходит. Некому. Только маме, а её волновать зазря. Других близких у меня нет.
Подруга? Она только от развода отошла, да и не поможет ничем. А жаловаться я не люблю.
Только пахать, сцепив зубы.
А вот Юра… Юра может подсказать, раз уже втянут.
— Ничего не понимаю, — качает он головой. — Ты сейчас как Кир, Маш. Тарахтишь и слова глотаешь.
— Ох.
— Так. Загружайтесь в машину. Поедем куда-то, посидим. Я как раз перекусить хотел. Обсудим там. А ты пока успокоишься.
Я киваю, соглашаюсь на такой план. Усаживаю сына в детское кресло. Вожусь дрожащими пальцами.
Сама на себя злюсь, что так реагирую! Истеричкой себя чувствую.
Но так страшно — когда ребёнку опасность грозит.
И хоть у меня есть подстраховка, я не знаю, подойдёт ли она. Получится ли. И какие вообще у Саввы планы.
Хорошо, хоть сообразила расспросить Наташу. А теперь усиленно гуглю всё, что можно. Не понимаю, почему так сложно найти донора.
Для успеха нужно совпадение каких-то там показателей: восемь из десяти. В идеале. Меньше — риски.
Статистика говорит, что обычно ищут от трёх недель до нескольких месяцев. Как раз,
Тем более, через Германию.
Но генетика всё портит?
Вот только ни про какие генетические болезни бывшего я не знаю. Он ведь не рассказывал. А мы даже тесты делали, когда готовились к беременности.
Хотя…
Я не могу вспомнить, видела ли я лично результаты. Или только от врача слышала, что всё нормально.
Дубинин обманул? Я бы не удивилась.
Савва для этого в Германию катался? Искал?
Ну, для этого специалисты есть. Он же не будет каждого встречного на исследования отправлять?
Или с врачами советовался?
Не понимаю, почему просто не увезти ребёнка туда?
Вот почему с тобой всё так сложно, Дубинин? Любишь проблемы создавать!
Оказавшись в небольшом уютном ресторанчике, я всё пересказываю Юре. Куда спокойнее и структурированное.
— Дела, — выдыхает он. Постукивает пальцами по столу. — Зачем вообще пошла анализы сдавать?
— А если наследственное? Я довольно щепетильно отношусь к вопросам здоровья. Очень. А это лучшая клиника. Я не подумала, что Савва тут лечится. Он же в Германию летает.
— Да, часто. Я тоже думал, что там лечат. Видимо, чисто со специалистами консультируется. Наташа, да?
— Да.
— Ну, попробую узнать, что о ней слышали. Хотя через клинику не получится. Там, скорее всего, всё под Дубинина заточено. С ним работают.
— Не только ведь с ним… Ну да.
Поняла, о чём мужчина. Не сомневаюсь, что Савва уже всех врачей купил и под себя подстроил.
С другой стороны…
Вряд ли ему обо всех анализах сообщают. Даже с такой же фамилией. Однофамильцев хватает.
— Главное, не нервничай, — советует Юра. — Разберёмся.
— У тебя просто детей нет, Юр. И ты не девушка. А когда Дубинин Кирюшу взял… Я уже представила, как он с ним бежит, а я ничего не могу сделать.
— Про детей понял. Пол при чём?
— Серьёзно? Ты насколько сильнее меня? Если мы за этот хлеб потягаемся, — киваю на корзинку. — Ты же меня отделаешь. Толчка хватит, чтобы я улетела. Или перехватить, руки заломить…
Дрожь проходит через тело. Я отгоняю её, стараясь сконцентрироваться на другом.
Обнимаю пальцами кружку с горячим чаем, согреваюсь. Смотрю на сына, который возится с сырными палочками.
— Маш, — мужчина зовёт тихо. Как-то неуверенно. И это по мне бьёт. — Дубинин когда-либо… Применял к тебе силу? Ты поэтому его боишься? И не любишь чужих прикосновений? Он что-то сделал?
— Что? Нет! — мотаю головой. — Нет, ничего не подобного. Он не приминал ко мне физическое насилие. Я бы сразу ушла!