Мой бывший темный
Шрифт:
А уже оказавшись в кровати, только и делала, что ворочалась, не в силах и глаз сомкнуть, не то что уснуть.
Утром встала с больной головой и синяками под глазами, но зато с принятым наконец решением.
Нужно поговорить с Виктором и расставить все точки над «i». Даже с деньгами сбежать от него у меня вряд ли получится. Не теперь, когда он знает о беременности.
Я положила оставленную им визитку в сумку, хотя и без нее знала номер. Если он хочет в будущем общаться с ребёнком — я не смогу помешать.
Но как доверять человеку, который в любой момент может заставить подписать отказ от материнских прав с помощью своего проклятого гипноза?
Вот только когда я пришла на работу, все эти проблемы померкли, отступив на второй план. Уже на проходной меня вызвали к начальству. И не просто к непосредственному руководителю, а к директору завода.
Пока я шла по коридору до кабинета, думала, что у меня остановится сердце от страха. Что ему от меня могло быть нужно?
Неужели кто-то видел, как я выносила вчера схемы? Ведь была предельно осторожна! Все предусмотрела!
Когда вошла, директор стоял у окна, рассматривая что-то сквозь жалюзи.
— Садись, Романова. Догадываешься, почему ты здесь?
Села на жесткий неудобный стул для посетителей и помотала головой. Затем поняла, что спиной директор меня не видит, и, сухо кашлянув, выдавила:
— Нет.
Тот неодобрительно посмотрел, картинно вздохнул, а затем прошел к своему огромному креслу и уселся, скрестив руки:
— Скажи спасибо, что я сейчас сижу тут с тобой разговариваю, а не вызываю полицию.
Я почувствовала, как пол уходит из-под ног.
— Что-то случилось? — пыталась оставаться спокойной, но буквально зуб на зуб не попадал.
Денег захотела! Дура! Зачем было во все это ввязываться?!
— Случилось, Романова. Случилось, — он начал повышать тон. — Со склада пропала коробка с новыми запчастями.
— Новыми? — я облегченно выдохнула, понимая, что не имею к этому отношения.
Наше предприятие было совместным с одним японским заводом. Они присылали нам чипы, микросхемы, мы собирали из них различные гаджеты, и дальше те шли на отечественный рынок. Пару дней назад как раз была новая партия каких-то суперсовременных микросхем. Я как заведующая складом лично пересчитывала все коробочки.
Да и не должна была моя вчерашняя авантюра вскрыться. Все акты об уничтожении сделаны и подписаны. Члены комиссии, которые должны были при этом присутствовать, как обычно, даже смотреть не стали, просто поставили подписи и убежали по своим делам.
— Новыми, Романова. Новыми. На камерах видно, что последней выходила ты — да еще и с огромной сумкой!
— Василий Семенович, я правда не имею к пропаже отношения. Вчера все было на месте… — принялась оправдываться я.
— На месте? На месте?! А почему тогда мне технолог сказал, что ему вместо
Он швырнул на стол передо мной вчерашние акты об уничтожении.
— Что ты на это скажешь? Твои подписи?
— Мои…
— А почему тогда эти самые уничтоженные по документам схемы все еще на предприятии?! Ты чем вообще на своем месте занимаешься?! Ты хоть понимаешь, какие убытки мы теперь на тебя повесим?!
Я оторопело хлопала глазами, пытаясь переварить случившееся.
В голове крутились только матерные слова.
Похоже, я действительно влипла.
Господи, как так вышло, что эти проклятущие схемы поменяли местами?!
Да и старые, они же огромные, только на переплавку и годятся. Я ведь не могла перепутать…
— Может быть, мне не стоит быть таким добрым? — вот вроде и голос он не поднял, а чувство, словно из ведра холодной водой окатило. — Ты материально ответственное за товар лицо. Ты хоть понимаешь, что у нас тут оборонка. Что ты теперь не просто денег должна будешь, а еще и под суд пойдешь? По самой серьезной статье.
— Василий Семенович… — от волнения я начала задыхаться. — Я правда не знаю, как так произошло…
Боже, какая я дура! Прикрыла рот ладонью, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
— Это ты будешь в полиции рассказывать, — он полез в ящик стола, вытаскивая какие-то бумаги.
— Василий Семенович…
— В общем, так, Романова. У нас пропажа на несколько миллионов. В долларах, Романова! В долларах! Сама понимаешь, что ты у нас — единственная подозреваемая. Если товар не найдется, то ты отправишься в тюрьму. И никто не посмотрит, что ты беременная. В тюрьмах тоже рожают.
Он резко замолчал и принялся барабанить пальцами по столу.
— Может быть… — я сглотнула, — может быть, кто-то случайно перепутал… партии…
— Кто-то перепутал? — директор поднял брови, смотря на меня при этом как на умалишённую.
— Случайно, — кивнула я. — И мы вместе с комиссией вчера вместо старой партии уничтожили новую.
Из глаз сами собой покатились слезы, которые я так и не смогла сдержать.
— Вы уничтожили новые схемы?! — лицо Василия Семеновича пошло красными пятнами.
— Это просто предположение, — моментально сдала я назад.
— Кроме тебя, Романова, на складе никого не было. Так что засунь свои предположения…
Он порывисто потянулся к стоящему на столе компьютеру, что-то принялся печатать, и уже через минуту жестом фокусника вынул из принтера какой-то документ.
Когда я заглянула в протянутый лист, меня начало потряхивать от дурного предчувствия.
— Подписывай.
Я попыталась прочесть, но слезы, катившиеся по щекам, мешали, а от волнения сильно мутило. Буквы сливались, не желая складываться в слова.