Мой чужой ребёнок
Шрифт:
— Привет, милая! — прошептал я.
— Макс, ты пришёл! Наконец-то! — произнесла Галя счастливым голосом, но я не смотрел на неё, не хотел портить себе настроение. — Сфотографируй нас со стороны… Фотографа не пустили. Я сейчас возьму дочку на руки.
— Ребёнок спит, — прорычал я и покосился в сторону женщины, которая в мгновенье стала противной.
— Ты чего такой злой-то?
Она серьёзно не понимала?
Я схватил Галю за запястье, наверное, слишком сильно, потому что она пискнула, пытаясь вытащить руку, и выволок её в коридор, заставляя быстро передвигать
— Ты не мать! Ты дрянь! — сказал я то, что крутилось на языке. Глаза жены широко распахнулись. — Как ты посмела? Почему не сказала мне?
— Я думала, ты знаешь! — пискнула она, продолжив пытаться вырвать руку, но моя хватка была сильной. Я злился очень сильно и почти не мог контролировать эту ярость.
— Думала? Больше ты ничего не думала?
— А как я должна была реагировать на то, что ты куда-то умчался и сутки не брал трубку? А? — с обидой в голосе спросила Галя. — Потому я и думала, что тебе всё известно. А потом ты приволок маму, не посоветовавшись со мной! Я обиделась! Вот и всё!
Она начала плакать. Сердце немного оттаяло, и я отпустил её. На запястье Гали чётко отпечатались следы моих пальцев. Я не хотел делать ей больно, но не смог управлять эмоциями.
— Максим Викторович?! Зря вы в верхней одежде прошли… — услышал я голос врача, что занимался планированием беременности и наблюдал Ольгу. Пройдёмте в кабинет, нам нужно поговорить.
Я сверкнул гневным взглядом на Галю и направился за врачом. Я не знал, что будет дальше, но прощать жену не планировал.
Глава 3. Откровенности
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Стас, как только я спустилась из палаты, одетая в вещи, которые он привёз.
Его в родильное отделение не пропустили. Оно и хорошо. Мне нужно было как-то подготовиться к разговору, чтобы объяснить, что я не смогу дать ему шанс… Как бы он ни старался исправиться. Вот только все слова исчезли, застряли в горле…
— Жить буду, — ответила я, но улыбаться не стала.
Он очень виноват в том, через что мне пришлось пройти. Если бы Стас раньше признался мне про истоки своих долгов, всё могло сложиться как-то иначе, а он хотел пойти по лёгкому пути, надеялся, что сейчас выиграет деньги в казино, чтобы отдать долги и сделать ремонт в доме. Господи! Как же глупо! Я теперь из-за этого не могу увидеть дочь. Крошку, в которой моих генов куда больше, чем родительских, ведь это я вынашивала её. У нас одна кровь на двоих… У нас была такая связь, которая и не приснится Гале.
Я вспомнила, как общалась с малышкой, поглаживая живот, как она пиналась в ответ. Моя маленькая девочка.
— Оль, Витя с мамой твоей в деревню уехали. Он не хотел сидеть в квартире…
Глаза широко распахнулись. Я посмотрела на Стаса и прикусила губу. Глубоко в душе я надеялась обнять сына и найти утешение в нём. А приходить в пустую квартиру и оставаться там в полном одиночестве равносильно смерти.
Стараясь заглушить эту горечь, я позволила Стасу забрать пакет с вещами, надевать которые не стала, и направилась к дверям.
— Ольга, вы возьмите
Мне было всё равно, что она там говорит и какие бумажки даёт. Стас забрал их и, кажется, поблагодарил её.
Я вышла на улицу, жмурясь от яркого солнца, и заметила машину Максима прямо у крыльца. Я не спутала бы её ни с чьей другой, потому что он приезжал к нам на протяжении девяти месяцев на ней. И сейчас он находился тут, в здании… Наверное, сейчас ворковал с дочерью и женой… Обида тупой болью начала ныть в груде. Я тяжело вздохнула и обратила внимание на такси.
— Я попросил, чтобы он нас подождал, — сказал Стас. — Пойдём, скорее, а то солнце печёт, тебе, наверное, нельзя…
— Мне всё можно, — резко ответила я и направилась к машине.
Меньше всего на свете хотелось, чтобы Стас заботился обо мне. Поначалу я злилась на Максима за то, что проник в душу, а потом отнял ребёнка и не позволил попрощаться, но теперь вся ярость начала перетекать на того, кто предложил мне стать суррогатной матерью. На Стаса… Из-за его долгов мне пришлось испытать невообразимое чувство потери. И я понимала, что никогда не прощу его за это. Хотя, чего уж там греха таить, я ведь и сама виновата: могла не платить его долги и развестись раньше, а я всё пыталась сохранить семью, которой больше нет. И ребёнка, моей маленькой девочки, у меня тоже больше нет.
Интересно, как её назовут?!
Я вспомнила, как несколько месяцев назад сидела вместе с Максимом в гостиной. Мы разговаривали о детях, о том, как я готовилась к рождению Вити…
— Так уж получилось, что не знала пола ребёнка, — говорила я ему. — И я придумала два имени: сына я хотела назвать Виктором, а дочку Василиса. Васёна… Как героиня русских сказок.
— Мне нравится имя Василиса, — улыбнулся Максим.
— А как вы хотите назвать дочку, если не сын родится, конечно же, — осторожно спросила я.
— Мы пока не обсуждали с Галей этот вопрос. Не знаю, если честно… Мне тоже нравятся вот такие имена: Василиса, Варвара, Надежда…
Я ещё раз посмотрела на машину Максима и на вход, когда таксист разворачивался. Надеялась, что мужчина выйдет, но он всё ещё находился внутри… И я не должна была преследовать его.
Доехали мы быстро. Стас открыл дверь своим ключом и пропустил меня вперёд. Холод пустой квартиры проник под кожу. Я подошла к дивану и плюхнулась на него, бесцельно глядя в одну точку перед собой.
— Если тебе что-то нужно… — развёл руками Стас.
— Мне ничего не нужно. Спасибо, — ответила я и впервые посмотрела ему прямо в глаза. — Как твоя мама?
— Она в тяжёлом состоянии, в реанимации… Я не знаю, чем всё закончится, врачи не дают утешительных прогнозов.
Я судорожно сглотнула. Жаль было свекровь, ведь как бы сильно она ни ненавидела меня, она оставалась человеком. А ещё мне было жаль Стаса, но я не могла ему помочь, и не хотела, особенно когда вспоминала, что он — причина всех моих бед.