Мой чужой ребенок
Шрифт:
Теперь же Маря избегает меня и делает вид, что все осталось, как прежде, и произошедшее — плод моего воображения. И я ничего не могу ей предъявить, не рискуя потерять ее, потому что по колючему взгляду ее лисьих глазок вижу, что девочка совершенно не готова к тому, чего я от нее хочу.
– Она почти созрела, — с предвкушением сообщает мне Владимиров, на болтовню которого я не обращал внимания последние десять минут, пялясь на Маришку, которая умудрилась не сесть рядом со мной в самолете, несмотря на все мои старания.
Она уже
– Как думаешь? — снова врывается в мысли голос нашей, мать его, звезды!
– О чем? — спрашиваю раздраженно.
– Ты меня не слушаешь! — оскорбляется Владимиров. — Мы же о Марине говорили. Оттаяла твоя ассистенточка. Бросает на меня типа незаметные взгляды и краснеет, как малолетка. Скромная девочка, я сразу не допер, что она стесняшка. Эх, как доедем, устрою ей веселую ночку…
– Только посмей! — рычу на него, мгновенно заводясь. — Не смотрит она тебя, понял? И на шаг не приближайся, я предупреждал.
– Ты мне не заливай тут, у меня глаза есть, — раздражается Владимиров. — У нас какое главное условие? Если баба сама хочет — я могу заниматься с ней всем, чем хочу, в пределах своего номера. А Маринка явно уже хочет.
– Она. Смотрела. На. Меня! — чеканю каждое слово, едва сдерживаясь, чтобы не заткнуть его кулаком по морде. — Понял?
Гаденыш смотрит на меня со скептицизмом, а потом с весельем на лице хлопает по плечу.
– Ладно, Стас, пусть будет так. Если баба твоя — я претензий не имею. Просто не понял, понимаешь? Мозг отключается, когда вижу таких. Она же ну типичная строгая училка! Была у меня одна в школе, так и не дала. А у меня с тех пор на таких сразу инстинктивно все поднимается, сечешь?
– Держи свои инстинкты подальше от Марины, — повторяю ему.
Потому что до этого упрямого осла и с третьего раза не всегда доходит.
– Да понял я, не кипишуй! У стюардессы тоже костюмчик ниче так. За училку сойдет.
И он начинает рассказывать, что да как сделает со стюардессой после нашего перелета в своем номере, а я снова пропускаю все мимо ушей, думая, как бы стать ближе и растопить свою снежную королеву.
При мысли, что Маришка наблюдала за мной тайком, грудь наливается теплом. Ты ж моя хорошая! Стесняшка, как и сказал этот дебил. Как же я сам не понял? Сто процентов у Мариши ее холодность — защитная реакция. Значит, надо пробивать.
Марина
Я и сама не знаю, чего так испугалась, но после нашего поцелуя, я в настолько расстроенных чувствах, что инстинктивно избегаю Дубова, наплевав на все свои установки.
«А ты его соблазнять собралась!» — фыркает внутренний голос.
Отчетливо понимаю, что планы грозят остаться планами. Я
Хорошо хоть он делает вид, что ничего не произошло. Если бы начальник захотел обсудить тот поцелуй или попытался бы добиться большего, не знаю, как бы я отреагировала.
– Марин, а давай завтра вместе сходим посмотреть город? — предлагает Люба после нашего заселения в очередную гостиницу в Париже. — Ты же не весь день будешь работать? Думаю, часа два-три удастся погулять с этой непоседой.
Я только рада возможности отвлечься и провести время с дочкой. Дубов настолько занят, что отпускает меня не думая. Я же все больше убеждаюсь в том, что никакой ассистент ему в туре по сути и не нужен. С моими таблицами он и сам может без труда разобраться.
Как раз перед нашим с Любой выходом, он звонит мне и я уже боюсь, что придется отложить планы из-за работы, потому что мне очень хочется посмотреть город, но Дубов всего лишь напоминает об ужине.
– Марин, я забыл предупредить, что на сегодняшнем ужине ты выступаешь в качестве моей спутницы. Пожалуйста, воспользуйся картой и купи себе платье. Самое красивое, которое найдешь. Цена значения не имеет, нам нужно произвести впечатление. Вы же с Любой пройдетесь по магазинам? Если нет, то закажи онлайн.
– Я поняла, Станислав Сергеевич, — отвечаю ему.
Меня напрягает роль спутницы, а не работника, но в этом нет ничего странного, думаю. У богатых свои причуды, не может же Дубов в чужом городе срочно искать себе девушку на вечер? А со мной никаких проблем не будет, я же не строю иллюзий о продолжении.
Мы с Любой исследуем множество магазинов, включая знаменитые мировые бренды, которые я хотела избежать из-за космических цен, но няня настояла на том, что нельзя покупать абы что.
– Я не первый год знаю Стаса Сергеича, хоть и работаю на него недавно, — говорит она. — Я видела его прежних спутниц, и если он говорит, что надо создать впечатление, то ты должна купить платье, один взгляд на которое скажет, какому бренду оно принадлежит и сколько стоит. Другие женщины-спутницы варятся в этом котле годами и определяют статус человека по его наряду. О, надо еще присмотреть обувь и сумочку! Все равно Стас Сергеич платит.
Я соглашаюсь с ней, потому что и сама это понимаю. Мы делаем перерыв на обед в уютной кофейне, где Аришка отрывается по полной, тяня ручки ко всему, что видит в поле зрения, а потом, сытая, отрубается в коляске.
– Смотри, какая красота! — восклицает Люба, как только мы входим в очередной магазин.
Надменная консультантка косится на нас с презрением и я одариваю ее таким ледяным взглядом, что она тут же закрывает свой рот, уже открытый для слов, которые нам, вероятно, не понравились бы.