Мой дом там, где ты

Грэй Ева

Около шести получаю сообщение от Мишеля с просьбой выслать ему мой имейл. И получаю на него медицинскую карту Леры. Об аллергии ни слова, как я и думал.

На девять назначена операция.

Приехал Глеб Маркович и сказал, что Лерка наконец-то пришла в себя. Её уже подготовили и всё объяснили. А ещё он сказал, что она просила, чтобы меня к ней пустили. Лера хотела увидеть МЕНЯ! Но в реанимацию заходить категорически нельзя.

Позже приехал Матвей с Оксаной и мне стало немного легче.

Около 8:30 двери

реанимации открылись и мою Леру выкатили на каталке в коридор.

— Егор! Егорушка! Родной! — она сильно волновалась, поэтому я старался её не перебивать, держа за руку, сопровождал их к операционной, что находилась в противоположном конце коридора. Меня пугало, что расстояние стремительно сокращается, а Лера так медленно говорит.

— Если я…, если со мной что- нибудь произойдёт… — она сильно сжала мои пальцы. — Не бросай Энжи. Поклянись мне, что не бросишь её!

— Клянусь! Клянусь, родная! Любимая, моя! С тобой всё будет хорошо, не волнуйся. Ты в надёжных руках. Я никогда не брошу вас! Обещаю. — Проговариваю скороговоркой.

— Энжи- твоя дочь… — говорит так тихо и прерывисто, что мне приходится читать по губам. — Прости! — из её глаз выкатывается огромная хрустальная слеза.

Двери операционной захлопываются прямо перед моим ох@@@им носом.

Я в изнеможении сползаю на пол и опускаю голову. В голове белый дым, а перед глазами чёртова слеза. Что?! Дочь?!

Триста минут

Чёртова операция длится пять часов. Пять! Триста минут, каждую из которых я считал посекундно! 18000 раз!!!

Думать о том, что сказала мне Лера на прощанье, я не мог. Не получалось. Я вообще не мог ни о чём думать. Мысли сливались одна в другую, прыгали, перемешивались. В моей голове царил хаос, но мне было наплевать. Я молился всем богам лишь о том, чтобы она выжила. Молился и считал минуты до нашей с ней встречи.

Ещё курил на улице, кажется, пил кофе. Один раз пошёл в туалет и очень долго простоял там, просто держа руки под холодной водой.

А потом её вывезли из операционной в кислородной маске на пол-лица. Она была без сознания и ещё бледнее, чем была до этого. Я ринулся к ней, но Глеб Маркович перехватил меня за руку и увёл в сторону.

А так хотелось применить приём, чтобы добраться цели. Но если честно, выглядел врач ничем не лучше Леры и я устыдился своих мыслей.

Он рассказал мне о том, как прошла операция. О том, что во время неё, у Леры дважды останавливалось сердце(!), при этом голос его был спокоен и монотонен. Словно он пересказывает мне сюжет какого-то тупого и нудного сериала! Профдеформация- страшная вещь! Но главное, что уже всё позади. Она будет находится в реанимации до завтрашнего утра. И только потом меня к ней пустят. Мне не мешало бы отдохнуть. Так как в ближайшие дни Лере не помешает наша помощь.

Я отказался от поездки

домой. Провёл Матвея с Оксаной до стоянки, перекурил и вернулся на свой боевой пост в надежде, что ночью мне опять удастся к ней пролизнуть. Пускай, даже это будет длится минуту! Только ради этого, я буду ждать хоть всю ночь.

И очередная Таня, а может, Оля, я был не в состоянии запоминать их имена, провела меня в палату. Лера опять спала под воздействием препаратов.

Я тихо подошёл и сел в кресло. Долго смотрел на её лицо. Такая бледная, но очень красивая. Она напоминала мне спящую царевну из сказки.

Вся такая хрупкая, словно из фарфора. Лицо обрамляли светлые короткие волосы, бархатная кожа с едва заметным пушком, красивая линия бровей, немного выгнута, как будто она удивлена, длинные реснички, закрученные наверх, аккуратный тонкий носик, красивые губы, маленькие, идеальные ушки, длинная, тонкая шея.

— Я по тебе скучаю.

— И я по тебе скучаю. — Чётко слышу её голос, хотя её губы всё так же неподвижны. Дыхание ровное. В том, что она спит, я не сомневаюсь.

— Я так зол на тебя. Правда, зол! — говорить тяжело, но я больше не могу молчать. — Почему? Почему ты не рассказала мне о дочери?

— Прости.

Жую язык, тереблю пальцы.

— Но и на себя я тоже злюсь! Надо было бороться за тебя. За любовь всей жизни надо бороться!

— Егор Михайлович, Вам пора. Скоро обход. — Слышу мягкий голос медсестры.

— Да, уже иду.

Смотрю на Леру… с сожалением. Мне столько всего ей нужно сказать. Но я ещё скажу. У нас теперь для этого вся жизнь впереди.

— Ты, наверное Джордж? — слышу английскую речь с французским акцентом. Разлепляю воспалённые веки и смотрю снизу вверх. «Может, я сплю? Да, нет, похоже на реальность». К ни го ед . нет

Муж Леры весьма импозантен. В том, что это именно Мишель, я не сомневаюсь. Видел его в интернете, когда узнал, что она замужем.

Надо сказать, что в жизни он выглядит гораздо лучше. Высокий, подтянутый, гладко выбрит, одет с иголочки и только волосы средней длины с ещё более удлиненной челкой, закрывающей пол-лица и стрёмный шарфик на шее, вносят небрежность в его чётко продуманный образ.

— Допустим.

— Я Мишель.

— Я знаю, кто ты. — Поднимаюсь во весь рост и протягиваю ему руку.

— Кофе не желаешь?

— Веди….

Я иду в маленькую кофейню, что находится недалеко от больницы. Там отличный кофе и мало народа, как раз то, что нужно для спокойного разговора.

— Один капучино и эспрессо без сахара.

— Как Валери??

— Лучше.

День уже в зените. Мне даже сегодня удалось «официально» увидеться с Леркой. Правда, общение получилось вялым: «Ты как? Уже неплохо. Ты что дома не ночевал? Егор, тебе нужно отдохнуть, на тебе лица нет!» Люблю, когда она обо мне заботится.