Мой друг ангел-хранитель
Шрифт:
Думая обо всём этом, бедный еврей широко улыбнулся. «Ну что ж, а теперь пора поработать», – подумал он, встал со стула, быстро оделся и вышел из дома.
Мальковский и журналисты
Путь до типографии был недолгим, а если его сопровождал толстый пёс по кличке Барон, которого Дональд по обыкновению угощал половинкой сосиски, идти было и вовсе в радость. Особенно в такую хорошую погоду, как сегодня: лето было в самом разгаре, солнце припекало, окрашивая всё вокруг апельсиновым цветом, а высокие деревья преданно защищали
По крайне мере, так полагал мистер Мальковский, с довольной улыбкой шагая по улице. Но у входа в типографию его ждала не только толстая кошка, которая каждое утро получала из рук еврея оставшуюся с завтрака половину сосиски, но и незваные гости.
– Это шо за сицилийский огурец такой? – подходя ближе, спросил Мальковский.
– Мы не сицилийские огурцы, сэр, – ответил высокий мужчина в кепке и с микрофоном в руке, – мы репортёры, – продолжил он с весьма деловым выражением лица. – Наша новостная программа снимает сюжеты о честных бедных людях города. Мы знаем, что вы именно такой человек, очень честный и добропорядочный. Поэтому хотим взять у вас интервью.
– О, да, – Мальковский благодушно сменил гневное выражение лица, и на его губах засияла любезная улыбка. – Это про меня, – он поправил галстук и, усмехаясь, добавил, – только я не бедный, а нищий. Можете спросить мою жену Розочку, она именно поэтому от меня и ушла.
– У вас, должно быть, очень интересная история, – ответил журналист в кепке и улыбнулся шутке Дональда. – Позволите взять у вас интервью? – спросил он, включая микрофон.
– Интервью? Что вы, что вы, – запротестовал Мальковский, – меня этому не учили.
– Да здесь не надо ничему учиться, – уже настойчивее проговорил журналист, – вы просто отвечайте на наши вопросы.
– О, отвечать на вопросы? – переспросил Дональд. – О, я обожаю викторины! В школе я был лучшим учеником. Спросите мою учительницу миссис Ковальски, она подтвердит. Правда, она меня больше не любит, после того как я случайно спалил ей волосы паяльной лампой, – добавил он после некоторой паузы.
Оператор хихикнул, а высокий мужчина в кепке косо поглядел на него. Ему явно не нравились бредовые речи честного еврея, но работа есть работа.
– Хорошо, хорошо, – теряя терпение, простонал он, – давайте приступим к делу. Вы готовы? Мы включим камеру, а вам нужно просто смотреть на меня и спокойно отвечать на вопросы.
– Хм, – прокряхтел Мальковский, опираясь на деревянную дверь типографии, – а вопросы не очень сложные?
– Нисколько, – ответил журналист, закатив глаза, – сейчас увидите.
– Увижу? Ах, тогда не надо, – проговорил Дональд, – меня
– Очки вам не нужны, вы всё услышите, – в голосе мужчины сквозило недовольство.
– А, ну сразу так бы и сказали, – улыбнулся Мальковский и добродушно похлопал журналиста по плечу, отчего тот стал ещё более недовольным, – со слухом у меня всё в порядке.
«А с головой явно не всё», – подумал высокий мужчина, а вслух произнёс:
– Итак, мистер Мальковский, когда вы открыли свою типографию? – с этими словами журналист, поднёс к Дональду микрофон и кивком головы дал знак оператору включить камеру.
– Ого, шо, прям сюда говорить? – удивился еврей, и его густые брови поползли на весьма широкий лоб.
Журналист недовольно посмотрел на оператора, который всё понял и выключил камеру.
– Мистер Мальковский, – заговорил он, – будьте добры не задавать лишних вопросов. Всё что вам нужно – это отвечать в микрофон.
– А, сразу бы сказали, – произнёс Дональд, вновь по-дружески хлопая журналиста по плечу, – теперь всё понятно. А меня что же, ещё на камеру снимать будут?
Журналист почти беззвучно прорычал, а потом, широко улыбаясь, произнёс.
– Конечно, мистер Мальковский, мы ведь не просто так сюда камеру тащили.
– Бедолаги, – сочувственно проговорил еврей, – а я думал, вы доехали на машине, а вы, оказывается, пешком шлёпали, – Дональд покачал головой.
– Да не шлёпали мы никуда, – процедил сквозь зубы журналист, крепче сжимая микрофон.
– А как же сюда добрались тогда? – удивлённо поглядел на него Мальковский.
– Всё, хватит пустой болтовни, – выходя из себя, повысил голос мужчина, – нас сюда привезли на служебной машине.
Дональд недоверчиво посмотрел на журналиста и покачал головой.
– Выходит, сэр, вы обманщик. Вы сказали, что тащили камеру.
Молчаливый оператор, за всё это время не издавший ни звука, не выдержал и усмехнулся. Этим он вызвал ещё большее раздражение журналиста и подверг себя немалой опасности, потому что высокий мужчина кинул на паренька весьма грозный взгляд.
– Пожалуйста, мистер Мальковский, давайте прекратим уже эту комедию и приступим к делу, – собрав последние крупицы своего исчезающего терпения, проговорил мужчина.
– Всё, нет времени, уважаемый журналист, – отмахнулся от него рукой Мальковский, – у меня работа стынет, мне пора.
С этими словами Дональд развернулся и уже собрался было повернуть ключ и открыть дверь типографии. Но опешивший журналист вовремя спохватился, иначе все его старания пошли бы насмарку.
– Мистер Мальковский, извините за мою грубость, – чувствовалось, что вся спесь мужчины разом исчезла, хотя эти слова ему дались действительно нелегко. – Мне стоило быть поделикатнее. Давайте уже, наконец, начнём интервью, – взмолился он.
– Что значит «начнём»? – обескураженно взглянул на высокого мужчину Дональд, – а всё это время вы чем занимались тогда?