Мой друг – предатель
Шрифт:
Мужик выдул четыре кружки чаю, пока не появился Шохрат. Не подходя к Кулакову, сразу подскочил ко мне, вздернул ладонь к панаме:
– Товарищ младший лейтенант, рядовой Кулималиахмедов по вашему приказанию прибыл.
Вот же, харя! Надо же такую хрень придумать: кули-мали-ахмедов.
– Солдат, попробуй поговорить с местным товарищем! – командирским голосом дал я задание Узбеку.
– Есть, – козырнул Шохрат.
Стал говорить с афганцем, но дело явно шло туго.
– Блин, – с сомнением покачал головой Шохрат. – Похоже, он – таджик. Ладно, как-нибудь разберусь!
Как и предполагал капитан, афганец приехал попросить
– Да не вопрос, – согласился я. – Только как этот бедолага пятнадцать «двухсотых» на своей коняжке заберет?
Шохрат зажестикулировал руками, закалякал на непонятном языке. Афганец опять грохнулся коленями в пыль, очень душевно просил разрешить подъехать сюда его брату на большой арбе, погрузить тела и увезти к родственникам в соседний кишлак.
– Ну-ка, ну-ка, отсюда поподробнее, что за кишлак, где именно он? – стал я подталкивать к расспросам Узбека, сам же разворачивал карту, протянутую Джоном.
Да, действительно, километрах в двадцати отсюда есть кишлак.
– Где ждет его брат? Как он подаст ему сигнал?
– Говорит, что если командор-сахиб будет столь любезен и выстрелит из автомата три раза вверх, это и будет сигналом, – спотыкаясь, перевел Шохрат.
– Угу, разбежался прямо! Пусть едет за братом на своей лошади. Хер его знает, кому и какой мы знак дадим, – возмутился я. – Короче, Маликалимамедов… тьфу ты… или как там тебя, скажи, чтобы до обеда трупов тут не было. Максимальное число похоронщиков трое. Больше никого не пустим.
Афганец попытался спорить, настоять на своем, но Шохрат схватил его за шиворот рваной рубахи и подтолкнул к лошади.
Кляча неторопливо зашагала к окраине кишлака. Я успел заметить, как по правой стороне, в винограднике, проскользнул за гостем Лиса, а по левой, за дувалами, сгорбился Сержик, заторопился в том же направлении.
– Хреново! – констатировал капитан. – Надо ждать гостей. Сержант, – обратился он к Джону. – Собери своих людей. БМП убери вот туда, чуть выше подножия горы. Оттуда подходы к кишлаку видны будут хорошо, заодно и пещеру можно прикрыть. Так… – Чуть подумал. – Конт, пойдешь к пещере с Узбеком и Дизелем. Нет, отставить Дизеля. Кто у тебя там, у пещеры, остался, Джон?
– Щерба. То есть рядовой Щербаков, – поправился Игорь.
– Отлично. Пусть там и остается. Только возьмите еще патронов. Теперь так, Лиса с тобой и ты, – ткнул капитан пальцем в Билибина, – прикрываете ту сторону дороги, откуда пришел дух. Дизель и ты, – показал он на Начальника, – с той стороны обоснуйтесь. А мы с тобой, сержант, и с тобой, товарищ рядовой, – протянул открытую пачку «Гуцульских» Билибину, – будем на броне прохлаждаться, корректировать, если что. Малец, на связи!
Леха подулся на меня немного из-за того, что я отдал трофейный кинжал Джону. Потом поразмыслил и согласился, что так всем будет лучше. В любом случае, кинжал бы долго не сохранился у Кулакова, не говоря уже обо мне. Отдал бы Николаич его вышестоящему начальству. Может, обменял на что-то очень нужное роте, может, подарил, опять же выдавив какую-то льготу для нас. Фиг с ним, с ножом этим азиатским!
Лиса с Дизелем вернулись, Гена доложил ротному, что афганец за кишлаком ускорил свою клячу, все оглядывался, рыскал глазенками по окрестностям; чуял, вражина, что вели его. Ничего подозрительного не обнаружено.
– Вот и ладушки, слава Аллаху и Магомеду, пророку его! – хлопнул ладонями по коленям Кулаков. – Все, мужики,
Я напялил сбрую, подхватил целый цинк патронов, но Джон остановил меня:
– Не надо, Серега; там, в пещере, до хрена патронов и к «калашу», и к пулемету.
– Дык, зашибись. Баба с возу, кобыле легче.
– Эй, Курбанбайраммахмудзадеоглы, – позвал я Шохрата. – Мало-мало ходить гора будем.
– Канэшна, шурави-сарбоз-командор-хан, – выпучил глаза Узбек, по-придурошному выпятил грудь, даже слюну пустил из уголка рта.
– Мля, наберут детей в армию, – задумчиво посмотрел на нас ротный.
– И страдай тут отцы-командиры, – почти хором ответили мы с Узбеком.
Я пошел за Шохратом, поскольку дорогу он знал хорошо, не единожды побывал у пещеры. Шагали сначала по каменистой осыпи, ноги то и дело соскальзывали на влажных от росы плоских камешках. Скоро полоса осыпи закончилась, вышли на травяной покров. Тут дело ускорилось. Затем опять сплошной камень, но уже монолитный, с прожилками глубоких и узких трещин. Поднялись минут за двадцать. Пока шли наверх, слышали, как БМП затарахтел двигателями, выбросил в небо облачко дизельного выхлопа, переполз на заданную точку.
– Пожрать хоть принесли? – высунул голову в каске из-за каменного бруствера, грамотно сложенного у зева пещеры, Толик Щерба.
– Принесли, дорогой, конечно, принесли, – проворковал Узбек, достал из-под броника сверток с едой.
Блин, а я даже не подумал об этом. Стало неловко. Впрочем, снял с пояса флягу с пока еще горячим сладким чаем.
– Во, чаек, кайфила! – замычал промерзший Щерба. Развернул бумажный пакет, вынул кусок хлеба, банку минтая в томате, споро вскрыл банку и стал лопать продукты с нескрываемым удовольствием, запивая чаем.
– Ты, Толик, поспи, отдохни, пока есть возможность. Мы с Шохратом тут побдим.
Щерба спорить не стал, залез в пещеру, улегся на подобие нар, сбитых из жердей, и устало прикрыл глаза.
Шохрат остался за бруствером. Мне же любопытно было посмотреть, как духи устроили КП. Ну что, несколько безобразно, как-то небрежно, но очень толково. У стены против нар из снарядных ящиков составлен длинный стол, на нем длинные фанерные коробки, из которых дикой мешаниной торчали разноцветные провода, какие-то с клеммками на концах, другие просто очищенные от изоляции. Толстые кабели, свитые из этих же проводов, уходили из ящиков в землю. Я встал на колени, посмотрел, куда уходят жилы. Да, серьезно ребята готовились. На каменистом полу пещеры кабели уходили в толстую стальную трубу. Я аж присвистнул, сколько же труда сюда ухлопано! Ладно, надо на выходе посмотреть, что к чему.
По левую сторону, прямо от узкого выхода из пещеры стояли цинки с патронами, зеленые армейские ящики. Открыл один. Красота! Около полусотни снаряженных автоматных магазинов, в другом – десятка полтора для «РПК». Воюй не хочу! В третьем – гранаты, запалы отдельно в особых кармашках. Надо же, видимо, прямо с наших складов получены. А Джон переживал из-за обмена с духами! Видимо, и тут были подобные боезапасы; кому-то из наших жизни спасли обменом, а вот кому-то могли жизни и оборвать. Ничего, теперь оружие у нас. Будем использовать по назначению. В четвертом длинном ящике лежали мины, новенькие, готовые к установке. Я в них всегда слабо разбирался. Узнал наши противопехотки, ребристые «итальянки», дальше лезть не стал. Пусть уж Дизель с ними разбирается, или тот же Щерба.