Мой герцог, я – не подарок!
Шрифт:
На меня дыхнуло сыростью, смолой и стылым камнем. Свечным воском, ладаном, букетами сухоцветов… Лавандой и чабрецом. Выделанной кожей, старым скрипучим деревом, ржавыми замками. Дымом и золой, потухшими углями. Мокрыми шкурами животных. Маслами, благовониями, телесным потом, плесенью книжных переплетов…
Вряд ли в магазине можно приобрести ароматизатор «Воздух средневековья»! Да такой натуралистичный и плотный, что ноздри мигом свело.
Нос щекотало смесью приятного и неприятного. Этакий микс из сырой плесени и вековой пыли, замешанный
По отдельности каждый запах был мне хорошо знаком. Все знают, как пахнет старый коврик из овечьей шерсти, забытый на влажном чердаке. Помнят, какие ароматы витают в бабушкином сундуке. И в пустом храме, и в замшелой крепости, открытой для экскурсий…
Протопленные участки замка выглядели посвежее. В воздухе было меньше сырости и больше ладана пополам с лавандой. Из некоторых закутков долетал аромат забродившей настойки, из других – дымок от подпаленного сухостоя. Старая ткань гардин, поеденная жучками и пропитавшаяся пылью, тоже вносила характерный нюанс.
Таких «декораций» и за пару лет не выстроишь. Камень стен дикий, покрытый белесым налетом и паутиной. И освещение странное, какое еще придумать надо. В одних коридорах чадили дымом фонари, в других в стену были врезаны розовые и желтые кристаллы. Сияние от вторых шло более мягкое, уютное, колдовское.
Слишком реалистично. Слишком похоже на правду. Слишком по-настоящему. И эти пальцы…
Герцог тащил меня за собой из одного сумрачного, бледно освещенного коридора в другой, все ускоряясь. Будто мечтал оторваться от парадного сопровождения. Или от судьбы. Или от меня…
Но для этого следовало отпустить ладонь. А он по какой-то причине прикипел к ней, примагнитился. Влип в лужицу суперклея и боялся оторваться вместе с кожей.
Перебирая ногами по холодному полу, я решала, каким мыслям дать ход в первую очередь. О внезапной шизофрении? О белой горячке и лихорадочном бреде? О галлюцинациях от ядовитых кошачьих когтей? Может ли так проявляться аллергия на ценную породу? Или виной всему фиолетовые звездочки, что пахли так дивно и тяжеловесно?
Нет, не срасталось. Мысли были на удивление прозрачными. Себя я знала, мне бы такое не приснилось и не привиделось. Так что ходила я сейчас или по чужому сну, или по чужому миру.
Если бы не любимая сказка об Алисе, ухнувшейся в кроличью нору, я бы еще потрепыхалась в сомнениях, но… С самой пробежки по склону, вдруг изменившемуся в высоте и растительности, меня не покидало ощущение, что происходит нечто странное. Необъяснимое. Об этом кричала интуиция. Об этом шептала паника.
Я тоже упала в кроличью нору. В темную, странную, диковинную. До чего удачный денек для Лизаветы Кутейкиной!
Наверное, на холме случился какой-то сбой в программе мироздания. Склон заглючило, и я провалилась сквозь текстуры… У мироздания бывают сбои? И куда смотрит главный программист?
Чем стремительнее герцог разрезал
А где тогда мой? Остался с той стороны холма? Чертово Утесово!
Из-за угла навстречу нам бросилась девушка в простом сером платье с белым передником. В пышном чепце и с перекошенным от ужаса лицом.
– Мой герцог… Все так внезапно, мы не успели… Мы не знали… – зашептала она. – До нас только сейчас долетело счастливое известие о…
Вандал (по части моих хрупких пальцев) шагу не сбавил, и девушке пришлось догонять.
– Если вы изволите, мы подготовим отдельные покои для вашей… для… для… – сбивчиво бормотала прислужница.
Мужик резко затормозил, и я вмазалась носом в каменную лопатку. Не мой день. Не мой.
– Для кого? – прохрипел «ее герцог», испепеляя огненно-зеленым взглядом местную горничную.
Удивились, пожалуй, все. И отважная служанка, отправленная трусливыми коллегами на убой. И мучитель моих пальцев, изумившийся столь картинно, словно претендовал на «Золотую маску». И монарх с веночком, наконец-то догнавший быстроходного брата.
– Для новой герцогини Грейнской, мой тэр, – учтиво известила девушка и бросила на меня торопливый, исполненный любопытства взгляд. – Для вашей супруги, дарованной богами Сатара.
Зеленоглазый «тэр» медленно обернулся, посмотрел на меня. И не меньше прислужницы исполнился любопытства и удивления.
Будто не ожидал, что я все еще тут. Намертво прицепленная к своей ладошке, в свою очередь намертво прицепленной к пальцам, собственно, «тэра». Или он забыл о новенькой «супруге» и тащил машинально, изумляясь необычной тяжести ходьбы?
Так вот она я. Лизавета. Может, отпустим меня уже, а?
– В своем ли ты уме, Эльяна? – прокаркало Величество, устало стягивая с головы венец и расстегивая пуговку на рубашке. – Где это видано, чтобы в первую брачную ночь дева располагалась в отдельных от супруга покоях? Разумеется, герцогиня будет отдыхать в спальне законного мужа.
А вот это «ой»… Нет, «ой-ей-ей-ей-ей» даже!
Громкое такое, надрывное. Чтобы стекла потрескались и перепонки полопались.
Если вы спросите деву, то она с превеликим удовольствием расположилась бы в отдельном от «супруга» мире. Благодарю за внимание.
– Поняла, мой владыка. Я подготовлю… герцогские покои, – неуверенно пробормотала горничная, потупив взор.
Точно знала некую тайну, мешавшую пребыванию «тэра»-варвара в одной спальне с собственной супругой.
Супругой?!
Издевательство какое-то. И ладошка снова начала чесаться…
Моя стрессоустойчивость уехала вместе с прохудившейся «крышей». «Погружающий эффект» от спектакля был настолько глубоким и неизгладимым, что хотелось визжать, истерично топать и размахивать руками. В надежде вырваться на поверхность из этого сюра. Из затянувшегося кошмара. Проснуться, наконец!