Мой гранпа
Шрифт:
Дедушка сохранял спокойствие в любой, даже самой опасной ситуации. Тамако постепенно начала понимать бабушку.
Это случилось в самом конце третьего триместра. Было воскресенье, Тамако сидела в своей комнате, когда раздались настойчивые звонки в дверь. На дороге перед домом стояли уже знакомые ей бандиты. «Дело плохо», — подумала Тамако. Прежде всегда выходило так, что эти парни наведывались к ним, когда дедушка отсутствовал, но сегодня Кэндзо тоже был дома. Тамако приоткрыла окно и выглянула на улицу.
Бандитов было трое: приходившие каждый раз смуглый Мацунага и парень в темных очках, и еще
— Але! Опять делаете вид, что вас нет дома, хозяйка?
— Вы же дома, мы знаем!
— И не уйдем, пока вы с нами не поговорите!
— Пусть хотя бы ваша милая дочурка выйдет! Выходи, красавица!
— А может, дедушка выйдет?
Все трое расхохотались.
— Не надо, не выходите, — послышался напряженный голос матери снизу, — они уйдут, если не обращать на них внимания.
Однако дедушка все-таки вышел.
— А вот и дедуля, который не против, чтоб его убили, — сострил мужчина средних лет, по-видимому, вспомнивший слова Кэндзо, которые тот сказал якудза во время перепалки в торговом квартале.
— Давайте-ка с этого момента по вопросам, касающимся дома, вы будете обращаться напрямую ко мне, — сказал Кэндзо непринужденно, будто погоду обсуждал. — Да вы, наверное, и сами знаете, этот дом принадлежит мне. Так что вести переговоры с другими — бесполезное занятие.
— Да что ты говоришь? — мужчина средних лет принял серьезный вид и заговорил нарочито наглым тоном. — Что ж, послушай. Мы уже не раз объясняли молодой хозяйке, что сейчас самое время продавать дом. Цена — выгодная. Если вы и дальше будете тянуть, это может подпортить нам репутацию. Да и босс вот-вот выйдет из терпения.
— Хм. Босс, значит, — Кэндзо ухмыльнулся. — Вы, наверно, думаете, что я скажу: «Ах, нельзя ли как-нибудь уладить это дело через вас?» Но я скажу кое-что другое: «Почему же тогда ваш босс сам не придет сюда?»
— Да ты…
— Ах ты, старый пердун…
Все трое с перекошенными от злости лицами подступили к Кэндзо.
Мужчина средних лет был просто взбешен. Он заорал:
— Да ты хоть понимаешь, что за человек босс?
«Сейчас начнется драка», — подумала Тамако.
В этот момент из-за угла выехала большая машина. Это был черный «мерседес». Решив, что машина проедет мимо, все четверо отошли к забору дома напротив, но машина остановилась перед домом семьи Годай. Сидевший рядом с водителем худощавый юноша в черном костюме — профессиональный киллер, как показалось наблюдавшей из окна второго этажа Тамако, вышел из машины и открыл заднюю дверь. Оттуда вылез крупный мужчина опять же весь в черном, на вид — влиятельный гангстер. После этого с другой стороны машины вышли еще двое мужчин, оба на вид лет тридцати, тоже в черном и тоже похожие на гангстеров. На фоне этой зловещей компании, скупщики смотрелись просто мелкими хулиганами.
Крупный мужчина в дорогом двубортном пиджаке не спеша осмотрелся, потом подошел к Кэндзо и улыбнулся. Возможно, он хотел улыбнуться приветливо, но Тамако его улыбка показалось оскалом смерти. Это была улыбка, внушающая страх и трепет, и ее обладатель безусловно знал об этом.
— Здорово, Годакэн-сан. Давно не виделись, да? — сказал он хриплым
Кэндзо увезли на «мерседесе», и он вернулся домой после двух часов ночи заметно выпившим. Домочадцам, не находившим себе места от беспокойства, он объяснил:
— Мы встретились после долгого перерыва, так что они повели меня в дорогой клуб и напоили от души.
— Что это еще за компания? — раздраженно спросил отца Кэйити.
— Якудза, — спокойно ответил Кэндзо. — Раньше они были мелкими сошками, но теперь несколько поднялись, и, наверно, хотели показать мне, как хорошо у них идут дела.
— Не связывайся с ними, — жалобно сказал Кэйити. — Попадешь в историю, и у меня на работе тоже будут проблемы.
Когда родители уснули, Тамако, которая никак не могла заснуть, тихонько встала и прокралась в комнату к дедушке.
— Гранпа, ты спишь?
— Нет, не сплю. А что?
Тамако сказала, присев у изголовья:
— Те люди, наверно, ищут деньги, что спрятаны на чердаке?
— Похоже на то, — Кэндзо взял сигареты, лежавшие возле подушки, и закурил.
— Они тебя подозревают?
— Непонятно, но, кажется, они думают, что я что-то знаю. Того толстого мужика зовут Хикита, и раньше он был пешкой в банде, которая меня подставила. Поэтому, наверно, и избежал преследования тех иностранцев. Теперь он пошел в гору, у него много подчиненных.
— С чего это он вдруг именно сейчас вспомнил о тебе?
— Я и сам не пойму. Наверное, кто-то ему донес: «Годакэн-сан каждый вечер ходит по кабакам. Видно, денежек у него — завались».
— Тебе повезло, что они с тобой ничего не сделали.
— Они, наверно, хотели меня напоить и выспросить, откуда деньги. Я сделал вид, что напился в дым, и ничего им не сказал.
— И они на этом успокоились?
— Не знаю. Но тебя это не должно волновать.
— Но я волнуюсь, — досада на деда переполняла Тамако.
Пока Тамако волновалась насчет банды Хикиты, наступила весна, закончилась учеба, миновали короткие весенние каникулы и начался новый учебный год. Токунага и Татикава поступили в старшую школу, а Тамако перешла во второй класс. В новом классе не оказалось ни Сакаситы, ни Томоми, ни троицы Кацуми, Маи и Канна, ни Матико. Но зато у Тамако появилась новая, очень симпатичная подруга.
Норико Аракава еще со времен начальной школы мечтала дружить с Тамако, которая была старше Норико на год и, перейдя наконец в среднюю школу, набралась смелости и заговорила с ней. Девочки быстро подружились и почти все свободное время проводили вместе. Привязанность Норико к Тамако была чрезвычайной: во время перемен она обязательно прибегала в класс к Тамако, не обращая никакого внимания на шутки ее одноклассников. Она говорила: «За онэ-сама [28] я жизнь готова отдать», и, похоже, это были не просто слова, так что Тамако в какой-то момент начала волноваться не только за дедушку, но и за Норико.
28
Онэ-сама — «старшая сестра», уважительное обращение к девушке, которая старше говорящего.