Мой гранпа
Шрифт:
На похороны — казалось бы, обычные похороны обычного пожилого гражданина, которому уже перевалило за семьдесят, — пришло на удивление много людей. В день смерти Кэндзо поздно вечером из Нагои приехали бабушка Мисао и дядя Масудзи с семьей, а на поминки собрались почти все родственники. Среди пришедших в день похорон были, как ни странно, Томоми и ее мать; пришли Матико, Сакасита, хозяин магазина фотоаппаратов «Акода», Хироси
Похороны закончились, родственники, посетив крематорий, разделили трапезу, и вернувшаяся домой семья Годай вчетвером, как и раньше, собралась выпить кофе в гостиной. Глаза у Тамако опухли от слез, а веки покраснели. Кэйити и Тиэко падали с ног от усталости.
— Я чувствую его запах, — сказала бабушка Мисао, глядя на открытую дверь комнаты Кэндзо.
— Я так ничего и не сделала для дедушки, — проговорила Тамако. Чувство утраты вернулось к ней с новой силой, и слезы вновь полились из глаз. — Гранпа для меня столько-столько всего сделал, а я ничего не смогла сделать для него, — Тамако зашмыгала носом. Слезы лились ручьем.
— Нет, — твердым голосом решительно сказал Кэйити. — Тамако, ты была для дедушки самой большой радостью в жизни.
— Да, — подтвердила Тиэко. — Ты не представляешь, как дедушка был счастлив только потому, что ты есть, что ты рядом — просто оттого, что ты, его внучка, живешь на белом свете. Это правда!.
— Тогда я должна была быть к нему ласковее, — слова отца и матери заставили Тамако горевать еще больше. — И вы… вы тоже должны были быть к нему добрее.
— Ты права, — Кэйти достал носовой платок и промокнул глаза. — Теперь я тоже так думаю. Думаю, что он был замечательным отцом.
Мисао уткнулась лицом в полотенце, которое все это
— Ведь и я его любила. Хотела быть с ним нежной. Но любить его и быть рядом с ним было так тяжело…. У меня всегда сердце было неспокойно. Я мучилась, дергалась, волновалась… Я… не могла быть вместе с ним именно потому, что так любила его.
Тиэко тоже заплакала и сказала:
— Я понимаю вас, мама. Очень хорошо понимаю.
— Я думаю, что дедушка хотел умереть, — вдруг сказала Тамако.
Взрослые с удивлением посмотрели на нее.
— Что?
— Он как будто искал смерти. Когда якудза пригрозили, что убьют его, у него было такое необыкновенно радостное лицо… Потому он и не боялся опасности. Еще дедушка говорил Токунаге-куну, что если человек готов умереть, то для него нет ничего невозможного. Он пытался сделать все, что в его силах, не боясь при этом отдать свою жизнь.
— Да, я тоже это заметил, — Кэйити кивнул. — Но знаешь, Тамако, мне кажется, что все безрассудные поступки, которые совершал дедушка — все это было ради тебя. Он ради тебя готов был умереть. Понимаешь?
Тамако снова громко заплакала.
— Тамако, знаешь, что ты можешь сделать для дедушки? — сказал Кэйити. — Быть счастливой. Как он и хотел. А быть несчастной, это все равно что предать его память.
Тамако плакала и кивала, кивала и плакала. «Я должна стать счастливой, — подумала она. — Чтобы порадовать дедушку».
— Он всю жизнь поступал только так, как подсказывала ему его совесть, — с грустным вздохом сказал Кэйити.
Бабушка вернулась в их дом и поселилась в комнате, где так недолго жил ее муж. Семья Годай зажила по-прежнему, пожалуй, даже спокойней, чем раньше. А все — благодаря Кэндзо. В школе Тамако любили, любили ее и соседи, и знакомые из торгового квартала.
Тамако поначалу боялась, что после смерти Кэндзо банда Хикиты снова начнет допытываться, где спрятаны деньги и оружие, но этого не случилось.
А у Тамако появилась мечта. Мечта о будущем, которую она постоянно обсуждала с симпатичной Норико. После университета Тамако хотела открыть с подругой рекламное агентство. Хироси тоже наверняка им поможет. И для осуществления этой мечты очень пригодятся деньги на чердаке, оставленные дедушкой Кэндзо.