Мой грех, или История любви и ненависти

Шилова Юлия Витальевна

Встав, Фил заглянул в машину и покопался в бардачке. Затем вновь достал бумажник из кармана пиджака водителя и внимательно изучил документы на машину.

– У меня создается такое впечатление, что этот дедок блефовал с фирмой. Скорее всего, он работал на самого себя.

– Почему?

– Потому что техпаспорт оформлен на него. Владелец автомобиля он. Я сверился с фамилией на правах. Правда, в страховку вписан еще один человек с такой же фамилией, но то, что перед нами хозяин машины, я не

сомневаюсь.

– А как же парк, заявка, диспетчер?

– Я все обыскал и никакую заявку не нашел. Мобильник у него разрядился, и просмотреть его записную книжку не смогу. Да и некогда. Скорее всего, дед накопил на лимузин. Может, он раньше бизнесом занимался и смог хорошо заработать. Нафаршировал его внутри всякими прибамбасами. Дал объявление в газету и, прикрываясь мифической фирмой, ездил по заказам. Для нас это было бы наилучшим вариантом. Ладно, хватит рассуждать. Время не ждет. Бери его за ноги и потащили.

– На место водителя?

– Ну да. Не из салона же он автомобилем управлял.

Я взяла покойника за ноги и стала помогать Филу. Когда мы усадили его за руль, Фил поставил ногу покойника на газ, завел мотор и поставил автоматическую коробку передач в положение движения. Затем быстро захлопнул дверцу и закричал:

– Давай подтолкнем!

Но тот уже поехал сам. Через секунду мы с ужасом наблюдали, как он падает вниз, переворачиваясь несколько раз. Я смотрела на происходящее широко открытыми глазами, закрывая ладонью рот, едва удерживаясь от крика. Постояв несколько минут в оцепенении, я посмотрела на лежащий колесами вверх лимузин и испуганно спросила:

– Всё?

– Нет, не всё. Я думал, он взорвется. Побежали вниз.

– Зачем?

– Затем, что он должен сгореть, иначе все, что мы делали, окажется впустую.

Фил схватил меня за руку и, как-то дико взглянув, потащил вниз. Все остальные события происходили словно в тумане. Мне казалось, что мы спускались целую вечность. А когда всё же оказались внизу, Фил приказал дать ему какую-нибудь тряпку.

– Да откуда у меня тряпка-то? – спросила я дрожащим голосом. – Если только в сумочке носовой платок...

– Носовой платок не пойдет. Нужно что-то побольше.

– Но больше у меня ничего нет.

– Снимай свою блузку. Она у тебя тонкая.

– А в чем же я останусь? В лифчике?

– Какая разница? Делай то, что я тебе сказал! – рявкнул Фил, не оставляя мне выбора.

Я сняла блузку и, оставшись в одном лифчике, протянула ее Филу. Он направился к лимузину, открыл бензобак, затолкал туда мою блузку, затем вынул ее смоченный в бензине конец, достал зажигалку и поджег. Затем со всех ног помчался ко мне.

* * *

В тот момент, когда раздался мощный взрыв, он лежал поверх меня и постоянно

спрашивал, жива ли я и всё ли со мной в порядке. Я пыталась что-то ответить, но не могла. От страха в горле образовался комок и у меня получалось только мычать.

Глава 12

Потом Фил помог мне подняться, и мы бросились прочь от того места, где горела машина. Отбежав на приличное расстояние, отдышались и стали карабкаться обратно. Добравшись до самого верха, мы упали под каким-то кустом и стали жадно глотать воздух, стараясь восстановить дыхание.

– Ты как? – спросил Фил, достав из кармана брюк сигарету.

– Чуть живая, – произнесла я, глядя в небо.

– Что за пессимизм? Мы сделали всё, что хотели, и избавились от улик!

Фил закурил сигарету и показал на проплывающее над нами облако:

– Смотри, похоже на мишку в кепке. Видишь? Вон голова, вон уши, а вон кепка.

– Вижу. Он такой забавный. Действительно, вылитый мишка в кепке.

– У меня в детстве точно такой же был, – заметил Фил. – У тебя, наверное, тоже?

– Нет. Мишки у меня не было. Зато были куклы. Одну я до сих пор сохранила.

– А я медведя потерял где-то. Мы тогда из одной квартиры в другую переезжали, и он затерялся. Ты скучаешь по детству?

– Нет, – не раздумывая ответила я, тут же закрыв глаза.

– А вот и зря. Детьми быть классно, у них нет проблем.

– Не скажи. У меня вот в детстве их было намного больше, чем потом.

– Да ну, какие в детстве проблемы? Если они и бывают, то мелкие. Да и вообще тогда за нас все решали родители.

– Часто бывает, что родители не в состоянии решить свои собственные проблемы, не говоря уже о детских, – грустно заметила я, подумав, что обсуждать это мне больше не хочется.

– Да ладно, все наши проблемы в детстве были большей частью надуманны. Вот моей самой большой бедой было то, что родители не хотели покупать мне мопед, пока я не подрасту. Они боялись, что я разобьюсь. А у тебя была мечта в детстве?

– Чтобы отчим сдох, – сухо сказала я и закрыла глаза.

– Не думал, что ты такая жестокая.

– Какая есть.

– Ну и что, он сдох?

– Сдох.

– Ну вот видишь, мечты сбываются.

– Только он сдох не так, как я хотела.

Я открыла глаза, решив перевести разговор на другую тему, так как эта для меня слишком болезненна.

– А мне вот больше нравится быть взрослой.

– Тебя что, в детстве много наказывали? – усмехнулся Фил, выпуская вверх ровные колечки дыма.

– Нет. Просто я не люблю детство. Я его даже вспоминать не хочу.

– А для меня, наоборот, это самая счастливая пора. Ладно, что-то меня ностальгия одолела.