Мой грешный пират
Шрифт:
– Она, она, mon Jacquoui. У нее кровь отличной английской строевой лошади. Она послала бедного оборванца к дьяволу и улетела на свой маленький остров. До чего же бессердечная!
Жако задумался.
– Похоже, проходимец не так уж виноват в преступлениях, которые ему вменяют. Возможно, его дело заслуживает повторного слушания. Полагаю, оно сотворит чудо с королевским пальцем, монсеньор.
– Ты так думаешь?
– Да, монсеньор. После того как королевский палец выслушает историю негодника, просидевшего в Бастилии целую неделю в раздумьях над своим дурным поведением,
– Превосходно! А теперь беги и приведи мне капитана, как там его?
– Ла Виллетта.
– Найди Ла Виллетту и скажи, чтобы немедленно привел ко мне Стефано.
– А как же послеобеденный сон его величества?
– Сон! Какой сон с министрами, не дающими мне ни минуты покоя? Они только и делают, что говорят об Испании, или об Австрии, или об Англии. Я уже не сплю, месье. Разве что дремлю иногда. А теперь ступай! Освободи моего Стефано из тюрьмы.
В сопровождении четырех гвардейцев капитан Ла Виллетта доставил принца Стефано Сфорца в Трианон. Пленник казался необычно пассивным. Но при виде его могучей стати Ла Виллетта решил, что причиной странного поведения является скорее меланхолия, чем общая слабость. Неделя в Бастилии не могла подорвать здоровье такого мужчины, но могла сломать его дух. Ла Виллетта видел, как крепкие мужчины за несколько дней теряли присутствие духа, зная, что приговорены к смерти.
Король пришел в ужас, едва узник переступил порог миниатюрного дворца.
– Жако! Сделай что-нибудь с этим… этим… – Он указал на неопрятный вид Эроса. – Принеси ему новую рубашку, мыло и воду умыться, а мне – малину со сливками и шампанское.
Минутами позже Эрос в присутствии короля умылся и сменил превратившуюся в лохмотья рубашку на свежую. Но от закуски и напитков отказался, оставаясь отстраненным и замкнутым. Отпустив лакеев, Людовик обошел пленника с видом инквизитора.
– Стефано, мне любопытно, как ты познакомился с белой дикой кошкой? – Когда ответа не последовало, он остановился и наградил высокого итальянца сердитым взглядом. – Знаешь, она уехала. Вернулась с дедом на свой маленький остров. – Его замечание заставило итальянца слегка поморщиться. – Ага, ты все еще жив. Итак, поведай мне, как она попала к тебе. Когда ее представили мне три года назад, она была обручена с английским виконтом.
– Я увез ее от ее глупого жениха.
– Увез? Так просто? – Глаза Людовика вспыхнули восхищением. – И никакого сопротивления? Неужели она была так очарована твоим красивым лицом, что бросила виконта? Хм?
– Почему же? Она сопротивлялась.
– И?..
Эрос даже не взглянул на него. Король недовольно фыркнул. Он терпеть не мог, когда от него скрывали пикантные подробности.
– Я пересмотрел твой приговор, но есть одно условие: ты останешься в Версале. Нам есть что обсудить. Три года ты избегал моего двора, Стефано. Это было очень неучтиво с твоей стороны, и теперь ты должен искупить свою вину.
Игнорируя этикет, Эрос опустился на стул и пригвоздил Людовика раздраженным взглядом.
– Вы держите меня здесь ради того, чтобы говорить о внучке герцога Делламора?
Людовик сел на диване напротив.
– Это на тебя не похоже,
– Каждому позволено хотя бы раз в жизни побыть в роли дурака, – с горечью усмехнулся Эрос.
– Ты сегодня просто невыносим. – Король поставил себе на колени миску с малиной. Выбрав ягоду, обмакнул в сливки. – Как это я до сих пор мирюсь с тобой?
– Загадка.
– Я ожидал от тебя большего. Ты был кумиром для женщин. В лучшие времена распоряжался моим дворцом, как своим гаремом.
Король сунул ягоду в рот.
Эрос скосил на него презрительный взгляд.
– Что вы хотите, Людовик?
Король выбрал еще одну ягоду.
– Каждый знает, что женщина продаст мужчину за десять луидоров. Как случилось, что дикая кошка согласилась выйти за тебя замуж, если она тебя не переносит?
– Она не согласилась выйти за меня замуж. Хотела стать герцогиней Миланской.
– Ах, молодой человек, молодой человек, – вздохнул Людовик. – Берегись, повторяю в который раз. Берегись. Женщины нас губили, губят и будут губить до скончания мира. Послушай старого француза, когда он говорит о любви. Прими мой совет и забудь ее. – Когда глаза Эроса сердито сверкнули, Людовик уронил ягоду в сливки. – Черт возьми! Несчастный ты дьявол! Ты все еще любишь ее, несмотря на то, что она сделала с тобой. Дама обманула тебя, отвергла, плюнула в лицо, бросила умирать. Завтра она сделает то же самое с другим. Если скажешь, что у тебя все еще болит по ней сердце, мне придется вывести тебя из этого состояния.
– Милости прошу. Вы окажете мне любезность.
У Людовика лопнуло терпение. Облизнув пальцы, он указал на дверь.
– Ступай! Вымойся, перекуси и поспи немного. Найди себе женщину или напейся. Потом, когда станет легче, мы обсудим с тобой чин адмирала, специально учрежденный мною на флоте.
Эрос наклонился вперед.
– Значит, вы освободили меня, потому что женщина разбила мне сердце? – спросил он.
– А ты можешь вменить мне это в вину? – воскликнул Людовик – Посмотри на себя! Во что ты превратился после недели пребывания в камере.
– И не боитесь, что я уйду из дворца и приму сторону вашего врага Савойского, чтобы свести счеты?
– Ах, ради Бога! – очаровательно улыбнулся Людовик. – Давай забудем это недоразумение. Пусть все будет так, как было всегда, Стеф. Пока мой сын развлекается со своими безмозглыми кошечками, а министры ломают головы над следующим шагом Савойского, мы поиграем в фаро, поговорим о политике и разработаем блестящую военную стратегию, чтобы разбить наших врагов.
– Англию и Савойского, – улыбнулся Эрос.
– Именно. И когда к концу года вся Италия будет нашей, твоя бессердечная блондинка перекрасит волосы! – рассмеялся король.
– Вы отдадите мне Италию? – усомнился Эрос. Король удовлетворенно улыбнулся.
– Кто еще может отдать ее тебе? Не Иосиф же, тем более не твой совет. Даже английские псы и те, как выяснилось, не на твоей стороне. Репутация – деликатная вещь. При утере восстановлению не подлежит.
– Если вся Европа сочтет меня неудачником, зачем вам назначать меня правителем Италии?