Мой грешный пират

Шерон Рона

– Потому что ты идеальный кандидат. У тебя репутация безжалостного человека. Ты способен внушать страх и послушание. Они дважды подумают, прежде чем усомниться в твоей власти. Страх перед правителем делает страну смирной и порождает преданность. Это не значит, что я призываю тебя управлять карательными методами. В отличие от тех, кто еще не научился быть жестким, ты вправе проявлять милосердие. Но помни, что мудрый правитель должен опираться на то, что контролирует сам, а не другие. Если знаешь это – знаешь все. – Проницательные глаза короля блеснули. –

Я сделаю тебя королем Италии, Стефано, – заявил он. – Ты получишь Милан, Неаполь и Сицилию, Савойю и Сардинию… Женишься на римской принцессе и обеспечишь себе Рим! В твоих венах течет правильная кровь. У тебя есть высокомерие, ум и тщеславие, чтобы стать могучей властью. Ты, мой гордый маленький миланец, был рожден и воспитан, чтобы быть тем, кем я хочу тебя сделать: сувереном!

– Вы хотите марионетку, Людовик, а я не умею ходить по струнке.

– Марионетку! Марионетку! У меня полно марионеток для постановки очередной дурацкой пьесы господина Мольера! Мне нужен сильный, способный сын, который взойдет на трон, когда я уже не смогу удерживать славу! Увы, ты больше Сфорца, чем Бурбон, а я больше Бурбон, чем Сфорца. Так что Италия должна принадлежать тебе, в то время как мой внук Филипп, надеюсь, сохранит власть в Испании, а дофину с его кошками перейдет после меня Версаль…

Он должен был разместить пленника во дворце и бдительно его охранять. Капитан Ла Виллетта гордо называл себя патриотом, все же аметистовый браслет, оттягивавший его карман, имел двойняшку-ожерелье. Его оставила ему одна небезызвестная дама. Если узнику удастся бежать, произойдет воссоединение семьи. Густой туман спустился на парк. Следуя на расстоянии за четырьмя охранниками, сопровождавшими пленника во дворец, Ла Виллетта был настолько погружен в свои мысли, что не заметил впереди подозрительного движения. Пленник сбил с ног двух шедших сзади охранников и, завладев алебардой, пронзил грудь одного из оставшихся стражников, а другого ударил в лицо.

Дальше по аллее Ла Виллетта увидел патруль гвардейцев. Через мгновение они поймут, что случилось, и плакало его ожерелье. Ла Виллетта вынул шпагу. Может, король и относился к этому человеку как к принцу, но все слишком хорошо знали его серповидный шрам.

– Брось оружие и сдайся! – приказал он резким шепотом. Пленник взглянул на него и увидел за его плечом приближавшийся патруль.

По спине Ла Виллетты поползли мурашки, и он опустил шпагу.

– Не убивай меня, – взмолился он хрипло. – Я помогу тебе незаметно раздобыть лошадь.

– Веди меня! – приказал Вайпер по-французски.

Глава 29

От густого дыма и усиленной работы мысли воздух в помещении Императорского военного совета в Шенбруннском дворце Вены стал плотным и, казалось, потрескивал.

– Французы засели повсюду в укрепленных цитаделях. Я не вижу способа взять Милан, – пожаловался генерал Мальборо пожилому герцогу рядом. – Не будь я таким дураком, не стал бы терпеть то, что терплю

ради этой пяди земли среди ломбардских мечей.

Его старый друг хмыкнул.

– Чертовы миланцы пустили французов в самое сердце страны! И надо же, их главный пес чуть не стал тебе внучатым зятем… О, прошу прощения, Делламор.

Герцог Делламор нахмурился.

– Мне что? Ничего. Если бы не моя бедная Алис, Джон. Она сохнет по нему. Проблема в том, что мерзавец еще жив.

– Ты узнал о нем что-нибудь? Он всё еще во Франции? – справился Мальборо.

– Хотелось бы, чтобы это было так, Джон. К несчастью, ублюдок пропал без следа.

– Это должно тебя успокоить. Скорее всего бежал в Алжир и больше не потревожит ее.

– Сомневаюсь, – вздохнул герцог. Брови Мальборо сошлись на переносице.

– Думаешь, что он тоже к ней неравнодушен?

– Как бы не хуже. – Герцог поднял глаза. – Ты встречался с ним?

– С кем? – вмешался в частный разговор Савойский. – Надеюсь, не с миланцем.

Делламор бросил на Савойского сердитый взгляд.

– Стефано Андреа Сфорца.

Савойский поднял брови.

– Стефано Сфорца… Да. Я хорошо его знал. Много лет назад в Милане.

– Я, похоже, единственный, кто не встречался с Вайпером, – посетовал Мальборо. – А ты, как я понимаю, не слишком жаловал молодого принца?

– Напротив, – ответил Савойский. – Он мне очень нравился. В юности Стефано проявлял незаурядные данные. Он преуспевал во всем: в военной науке и в других областях. Ему все было по плечу. Он не боялся ни трудностей, ни опасностей. Но сегодня… сегодня к нему следует относиться с осторожностью.

Делламор кивнул.

– Такому палец в рот не клади. Любой, кто попадает в Алжир, ломается в первый же год, немногим удается выжить. Стефано Сфорца стал раисом.

– Верно, – согласился Савойский.

– Проклятие! Теперь я заинтригован. – Мальборо обвел взглядом собеседников. – Итак, каков вердикт: плох или хорош Стефано Сфорца?

Делламор и Савойский обменялись взглядами.

– Хороший вопрос, – произнес Савойский.

Несколько минут спустя в зал совета вошел его императорское величество правитель Австрии, Венгрии и Богемии император Иосиф.

– Господа, приготовьтесь к еще одному миланскому сюрпризу. Похоже, что эта ночь станет для нас еще интереснее.

Гул предположений наполнил помещение. Нервы у Делламора были натянуты как струна. В этот момент двери снова открылись, и воцарилась тишина. Глаза всех присутствующих приковала к себе высокая фигура мужчины с зачесанными назад волосами, направившегося к длинному столу во главе с императором. Облаченный в черный мундир с обшлагами, украшенными вышитыми серебряными и пурпурными змейками, он источал надменную самоуверенность. Члены совета заскрипели и задвигали стульями, чтобы лучше разглядеть вошедшего. Кое-кто узнал в лице мужчины юношу и испытал удивление не меньше тех, кто никогда его не видел. Делламор поймал взгляд его пронзительных глаз.