Мой император
Шрифт:
— Мой бокал.
— Ваш.
Нет, ну чей же еще! Не думает ли он, что я буду обделять вином ту бедную принцессу, что скучает теперь рядом со мной и с надеждой только на вино и поглядывает?! Я не настолько безжалостна.
Глядя на оторопевшего императора мне остается только вытащить его салфетку из ворота рубашки, промокнуть ей губки и обворожительно улыбнуться на вылетевшее сразу же: «Моя салфетка!»
— Ваша-ваша, – я подтверждаю сие замечание, но вставать из-за стола не спешу. Тут такие разговоры ведутся, кто б знал!
Сначала некая
Ладно-ладно, я прекрасно понимаю, о ком они трындят, просто мне весело слушать это и делать вид, что не при чем. Боги милостивые, неужели все это выглядит так, будто я устраиваю загулы в этом замке? Могла бы сейчас возмутиться, обозвать их всех хамками, но мне этого не надо. Пусть еще пару дней подумают, что я развратная дурочка.
От безнадежности своей репутации даже еще чего-нибудь уворовать захотелось. Вкусненькое, например.
— Эй! А ну отдай десерт, засранка!
Так, император что-то разошелся. Вцепился в креманку мертвой хваткой и не хочет поделиться с обездоленными!
— Фьёрина, зачем вы это делаете? – шипит Орино, одновременно умудряясь улыбаться своей матери, которая уже с укором на нас смотрит.
— Вы что, не знаете моих коварных планов? – усмехаясь, спрашиваю я. Императоры обязаны знать все, что происходит в их замках. Но сероглазый, видимо, какими-то сверхспособностями к ясновидению не обладал, и потому мне пришлось выложить все карты на стол. — Ваша еда точно не отравлена.
Его Величество удивленно взглянул на меня, десерт из рук выпустил, а в глазах промелькнуло то, что мелькать вовсе пока не должно. Уважение.
— Чего вылупились? – снова превращаясь в игривую принцессу-пакостницу, вопрошаю я.
— Да нет, ничего.
А десерт таки мой! Осторожно цепляю вишенку ложкой и отправляю в рот – вкусно! А крем еще лучше!
— Её милость, фьёрина Лионелла Миори, – оглашают возле двери, которая как раз открывается, впуская эту скверную дамочку.
Серебристое платье с кружевами, драгоценными камнями и прочей мишурой сидит на ее фигурке превосходно. Но выражение лица, то самое – слащаво-приторное, – заставляет меня закатить глаза. Была бы я в более веселом настроении, обязательно передразнила бы ее.
—
— Премного рад Вас видеть, фьёрина Лионелла, – произносит император, тихо приказывая отвести лисице место между собой и принцем.
— Спасибо, – та очень мило улыбается, когда мужчина помогает задвинуть стул. — Нынче выдался погожий день.
— И не говорите! – вставляю я. И буду вставлять еще много чего по мере открытия ею рта. А если надо будет, то и нецензурное что-нибудь задвину, лишь бы только эта мегера молчала.
Смерив меня презрительным взглядом (Ой, не удивила, даже мои фрейлины делают это лучше!), Миори принимается за завтрак.
За столом становится тихо, как в морге, а потому все отчетливо слышат, как разбивается вдруг бокал, и королева Юстина встает из-за стола. Оторопевший лакей, не успев даже подбежать, чтобы отодвинуть стул, вылупился с самым страдальческим видом на расползающееся по белоснежной скатерти пятно.
— Прибери здесь, – бросает Её Величество и уходит, громко хлопая дверью. Мы даже встать не успеваем, так быстро она драпала.
По всей видимости, мудрая женщина не намерена была и далее оставаться в обществе этой выскочки. Ну и правильно.
— Чудесное вино, не правда ли, Ваше Высочество? – щебечет Лионелла.
Только толку от ее щебета, как с гнома денег, потому что лицо Айвана только-только начало переходить от зеленого к светло-зеленому, ему сейчас не до всяких там замечаний о вине. Даже жалко мужчину стало.
Видя, что девушке не собираются отвечать, император решил взять бразды правления в свои руки.
— Да, вино превосходное, – с энтузиазмом начал он. Но несколько десятков кандидаток взирали на Величество с лицом а-ля "это самый дурацкий разговор в моей жизни", поэтому Орино предпочел заткнуться.
Графиня в молчании разрезала мясо, наколола кусочек на вилку и поднесла ко рту. Слышать, как ее челюсти будут двигаться вверх-вниз, мне вовсе не хотелось, а потому я, специально с грохотом отодвинув стул, встала из-за стола, сделала самый лучший реверанс в своей жизни и покинула это скучное общество.
Ведь впереди мне предстояло совершить самое интересное – допрос
* * *
Стуча острыми каблучками, я почти бежала по направлению к пыточной. После моих долгих требований, Аления все же согласилась показать, где она находится, хотя и очень настаивала на более гуманных методах.
Собственно пыточная представляла собой довольно просторную комнату в... бежево-золотистых тонах. Мгла, где моя любимая камера с серыми стенами, низким потолком и крысами в углах?! Ведь в той камере дрожали абсолютно все и обычно "раскалывались" тут же. Ну, а если злодей оказывался крепким орешком, в той же коморке стоял целый ассортимент различных по жесткости средств для придания ускорения. А здесь что?! Какие-то покои для светской беседы, а не пыточная!