Мой Истинный Альфа
Шрифт:
— Где?..
— Приграничье — ничья территория.
— Не понимаю…
Поворошив горящие брёвна, я встал и ушёл, чтобы принести таз. Когда вернулся, Маша уже сидела на кровати, трясясь от озноба. Я встал на колени и начал стягивать с неё носки.
— Мне и так холодно, — возмутилась она.
— Сиди смирно, — приказал я, — иначе совсем разболеешься, и придётся тебя съесть. Чтоб не мучилась.
Кажется, аргумент подействовал, и дурёха перестала сопротивляться. Я покамест налил в таз холодной воды, подмешал вскипевшую воду
— Ш-ш, ай!.. — вякнула она свозь зубы. — Ты сварить меня что ли решил?!
— Мне больше нравится с кровью мясо. Не придуряйся. Не горячо.
— Горячо.
— Нет, — я придержал её ноги в тазу.
Маша посопела и прекратила попытки высвободиться. Она замолчала и тихонько разглядывала интерьер вокруг.
— Это твой дом?
— Что, не нравятся такие хоромы? У Дилара было уютнее?
— Я не сказала, что не нравится. Просто спросила — твой дом или нет.
Я подлил ещё кипятка. Маша поморщилась, но перечить не стала.
— Нет, не мой, — сказал я, снова повысив температуру в тазу. — Это ничей дом, как и вся территория вокруг. Село давно заброшено, к тому же находится между двумя Вотчинами. Таких сёл тут множество. И все они считаются нейтральной, ничьей территорией, потому что здесь не на кого охотиться. Тут относительно безопасно. Было. Для меня одного.
— А для двоих?
Я поднял к ней взгляд и нахмурился. Потом вытащил её ноги из воды, вытер полотенцем, вновь натянул носки и подпихнул девчонку в бок, чтобы она улеглась. Проследил, чтобы она была наглухо закрыта со всех сторон тулупом.
После чего выпрямился и сказал:
— Спи. Мне надо на охоту.
— Ты же сказал, здесь на кого охотиться.
— Здесь нет человеков.
С этими словами я покинул дом и углубился в соседнюю лесополосу.
Пойманное, как обычно, не отличалось особым разнообразием. Мне удалось раздобыть трёх белок и двух зайцев — негусто, но хоть что-то. Вместе со всем добром я вернулся в избу, где в очаге уже догорало последнее полено.
Маша крепко спала. Я снова разжёг огонь посильнее и расположился прямо на полу, чтобы, наконец-то, немного приглушить голод. Доедая третью белку, я почувствовал на себе давление чужого взгляда.
Повернулся, даже не став утирать кровь с лица. Маша смотрела с ужасом на происходящее. И, наверное, я бы немного понял её чувства, не будь таким голодным. Она таращилась, не мигая, наблюдая за тем, как вяло трепыхается в моих руках обескровленная мёртвая шкурка.
— Значит, — проронила Маша, — вы всё-таки можете не пить людскую кровь?
Ожидаемый вопрос. Я только усмехнулся:
— Можем. Если не планируем прожить долгую и счастливую жизнь.
— Как это понимать?
— Кровь животных — плохая альтернатива. Это всё равно что человеку питаться одним только хлебом и вообще не получать белковой пищи. Выжить выживет, но ничего хорошего ему с таким питанием не светит. Чтобы продолжать поддерживать
— А в другое время? Вы ничего не едите?
— Едим, — я покончил с белкой и взялся за зайца. — Обычную еду, что и люди. Но в ночь Великого Голода наступает самый пик нашей нечеловеческой жажды. Если её вовремя и достаточно удовлетворить, то до следующего полнолуния хватит.
— То есть ты больше не будешь убивать несчастных зверушек ещё месяц?
— Ты про людей? — решил я немного пошутить.
Однако Маша не оценила мою шутку.
— Ты можешь не язвить? Хотя бы иногда.
— Иногда — могу, — с полной серьёзностью ответил я. — А пока дай мне нормально поесть хотя бы того, что в наличии.
Через некоторое время я кое-как унял кровавую жажду — слабо и неполностью, но ещё пару дней продержаться можно. Перебрался к столу и принялся освежёвывать бескровные тушки.
Маша не спускала с меня глаз, но помалкивала. Вскоре отвращение на её лице сменилось любопытством, и она вылезла из кровати, подошла ближе, с интересом следя, как я разделываю зайца.
Орудуя ножом, я не поднимал к ней глаз, но прекрасно видел периферическим зрением, хорошо развитым у меня.
— Тебе уже лучше? — осведомился я.
Маша уселась рядом на лавку за столом и подперла щёки ладонями.
— Да, спасибо. А ты собрался готовить шашлык?
— Максимум похлёбку можно выдавить из такого дохляка. Но тебе нужна горячая пища.
— А тебе?
Я коротко глянул на неё исподлобья.
— Пока на здоровье не жалуюсь.
Она потёрла сопливый нос. Нет, простуда ещё не отступила окончательно. Ближайшие сутки ей ещё нужно отлежаться. Вот только вопрос: хватит ли этих суток мне, чтобы придумать новый план действий, а Дилару — чтобы не успеть нас найти?
— Может, тебе помочь? — она снова хлюпнула носом.
— Да. Ты очень мне поможешь, если прямо сейчас вернёшься в кровать и попробуешь прийти в себя.
— Я в порядке, — гордо заявила Маша. — Вот только мне бабушке надо позвонить, а телефон разряжен. У тебя зарядка есть?
— Есть. В машине. Но никуда звонить ты не будешь.
— Это ещё почему?
— Дилар знает твой номер?
— Ну… да.
— Значит, как только ты его включишь, он поймёт, что ты жива. А лучше бы он думал наоборот.
— А Ринка? Я хочу позвонить ей…
— Нет! — рявкнул я и с размаху вонзил нож в деревянную столешницу. — Ей тем более нельзя звонить! Она смылась с одним из Белых!
— Не смылась! Он её украл!
— Это может быть ловушка Дилара! Вдруг он специально это подстроил?!
— Да зачем?!
— Я не знаю! — только сейчас я заметил, что мы орём друг на друга, почти упираясь кончиками носов.
И уже рассвирепев до такой степени, что вновь собирался схватиться за нож, чтобы на сей раз выдернуть его, я заставил себя остановиться и успокоиться.