Мой кошмарный принц
Шрифт:
— Ася, нет, — категорически ответил Стас, вспомнив предыдущее предложение и сообразив, к чему она ведет.
— Совсем нет? — состроила глазки Строганова и словно невзначай провела пальчиком по его обнаженной груди.
— Ка-те-го-ри-чес-ки, — по слогам выговорил Белозеров, с трудом сдержав желание перехватить чьи-то шаловливые пальчики.
— Очень-очень жаль, — огорченно надула губки девушка и обиженно посмотрела на него из-за ресниц.
— А что мне за это будет? — приподнял правую бровь Белозеров, наблюдая
Стоит ли говорить, что убеждала девушка его так активно, что опоздала на работу? Зато Стас потерпел полную и безоговорочную капитуляцию.
Глава 35
В полдень, в белом плаще, с кровавым подбоем… А, нет, это все-таки из другой оперы, куда более мрачной, чем эта. Так вот, в полдень во двор Дробицкого вошла немолодая женщина. Назвать ее старухой язык не поворачивался. Высокая, статная, в элегантной шляпке на седых кудрях, она была одета в длинное шифоновое платье и изящные балетки сорок второго размера. Оглядевшись по сторонам, она решительно направилась к лавочке, находящейся возле дома судьи.
— Доброго дня, дамы, — благородным, но слегка низковатым голосом, поздоровалась она. Местный КГБ переглянулся. На мгновенье возникло ощущение, что они по каким-то своим каналам мысленно обсудили друг с другом и внешний вид незнакомки, и уже успели просчитать свое поведение с ней. Наконец, самая крупная из них, дородная женщина с неаккуратно накрашенными алым губами выдала:
— Ну здравствуй, коли не шутишь.
— Потеряла что-то? — чуть более доброжелательно поинтересовалась сухопарная дамочка в белом платке и халате.
Незнакомка печально вздохнула и призналась:
— Спокойствие я потеряла. Беда у меня, девочки.
«Девочки», которым явно было глубоко за шестьдесят, переглянулись и, не сумев скрыть алчущий свежих сплетен огонек в глазах, добродушно предложили:
— Да ты присаживайся. Расскажи, что случилось. Может, сможем чем-нибудь помочь.
Даже потеснились на лавочке, уступая место. Дама отказываться не стала, присела, двумя пальчиками подобрав подол юбки.
— Аристарх Дробицкий ведь в этом доме живет?
— Да, а что? — полюбопытствовала дородная. — Очень интересный мужчина, кстати, — мечтательно закатила глаза она. — Обходительный, здоровается всегда.
— Обходительный, — пренебрежительно фыркнула дама и, достав из небольшого клатча изящный веер, вдохновенно им заработала, навевая ветерок и на соседок. — Ну да, ну да. Сынок его тоже… Обходительным казался.
— А потом? — сухопарная придвинулась к ней ближе, ловя каждое слово.
— Потом… А потом обрюхатил Ленку, внучку мою, да поминай, как звали, — дама устало приложила руку ко лбу.
— Это Максим-то? — ахнула сухопарная, прижав
— Как же, хороший, — перебила ее подруга. — Хулиган и раздолбай. А как подрос еще пить начал. У меня внук говорит, что он в это…как его… алайн-казино играет. Они еще общаются по старой памяти, вот только гусь свинье не товарищ, как говорится. А Максимка тем еще гусем стал. Ощипанным, — и она противно захихикала.
— Бедный Аристарх Кириллович, — заохала сухопарная. — Такой человек благородный, судья, а тут такое горе… Он что, и долгов нахватал, поди? И что за зверь такой страшный, алайн-казино?
— Это когда ты в компьютере деньги просиживаешь, — охотно пояснила дородная. — Глупость несусветная. А долги реальные. Так что повезло еще твоей девке, что он бросил ее. На кой ребеночку такой папашка? Она как, рожать собирается?
— Да уперлась, дурочка, — грустно произнесла дама. — И отговорить не могу… А с другой стороны, малыш… Живая душа же. Как его можно убить?
И все три старушки сразу пригорюнились. Бедовую Ленку было жалко, хоть ее и угораздило связаться с безалаберным сыночком Дробицкого.
— Ты бы поговорила с Аристархом Кирилловичем, — предложила дородная. — Он человек хороший, поддержит, может, ребеночка, алименты будет платить.
— От сыночка его точно толку не будет, — вставила свои пять копеек сухопарная. — Я недавно видела, как он из дома новороченный телевизор вытаскивал. За долги отдавать, не иначе, — авторитетным тоном сообщила она.
— Ох, горе папашке с таким сыном, — снова заохала дородная. — Как бы он всю квартиру не распродал так. А продавать там есть что. Аристарх Кириллович хорошо зарабатывает, на иномарке ездит.
— Счастье-то от этой иномарки, если сынок давеча избитый вернулся? — никак не успокаивалась ее приятельница. — Вот мой Ванька — совсем другое дело. Умен, пригож, настоящим делом занимается — на заводе работает. Мужик вырос. А этот, — она махнула рукой, — только детей делать и может. И то не факт, что здоровых.
— Ну если девка у тебя не совсем бестолковая, то, может, и обойдется. Годков-то ей сколько?
— Восемнадцать на днях исполнилось.
— Совсем еще молодка, — вздохнула дородная. — Поди, только-только в университет поступила?
— Ты, ежели алименты платить не захочет, пригрози в полицию за совращение малолетних подать, — предложила сухопарная.
— Сначала по-хорошему попробуй поговорить, — одернула ее подруга, а дама, словно что-то вспомнив, встрепенулась:
— А давеча — это когда? Как бы Ленкин друг школьный чего не учудил, он в нее с детства влюблен, — схватилась она за голову.
— Да почитай в прошлый понедельник, — ни на секунду не усомнилась в датах сухопарная. — Слушай, если у нее такой друг влюбленный есть, может и с ребеночком ее примет?