Мой кошмарный принц
Шрифт:
— Это говоришь мне ты? — удивленно приподнял брови Стас. Лекс, несмотря на клуб, бар и собственную неугомонную женушку, ни в коем разе не собирался бросать карьеру музыканта. Его группа продолжала выступать, гастролировать и за последние года приобрела еще больше популярности. Правда, музыка была на любителя, но их оказалось неожиданно много.
— Ну у меня, если что, еще бизнес есть. А у тебя только театр, — напомнил Барсовецкий. — Я тут еще один проект запускать собираюсь. Не хочешь в долю?
— Вот с этого и надо было начинать, — хохотнул
— Договорились, — кивнул Лекс. — Сегодня отдыхаешь?
— Именно. А у тебя, я смотрю, новый бармен? — ненавязчиво поинтересовался Белозеров. В ответ Барсовецкий нахмурился, словно пытаясь сообразить, о чем говорит приятель.
— Блондин, — напомнил Стас.
— А, — Лекс хлопнул себя ладонью по лбу, сообразив, о ком идет речь. — Это Пашка. Нет, переманить его пока не удается. Это он сегодня попросился подружку свою порадовать. В принципе, его можно понять. Девчонка всегда немного замороженная.
Замороженная? Отнюдь. Это был последний эпитет, которым Белозеров мог окрестить собственную соседку. Вредная. Язвительная. Обаятельная. Красивая. Зараза. Уставшая как черт. Но никак не замороженная. Интересно, а когда она вообще в последний раз спала? Смешно, но в отношении девушки его вообще в первый раз посещает подобная мысль.
— Девушка его? — и еще один такой ненавязчивый вопрос, что Стас явственно представил, как их режиссер хватается за голову и в гневе вопит легендарное: «Не верю!». Мда, долгих лет на актерском словно и не было. И так глупо Белозеров себя не ощущал уже целую вечность… В школе, наверное, последний раз.
— Да нет, однокурсница вроде, — пожал плечами Лекс. — Я толком не знаю. С ней Вика вроде немного знакома, через свою подругу. Но личной жизнью Насти я не интересовался. А что, заинтересовала?
Настя, Настя… Почему-то это обращение к соседке раздражало. Дико. Так, что Стас даже не сразу уловил смысл последних слов Лекса. А когда сообразил, мысленно надавал себе подзатыльников за бездарную игру. Так глупо спалиться! И какого черта он вообще поперся расспрашивать? Его же это не касается. Совсем! Или нет?
— Просто показалось, что я ее где-то видел, — показательно невозмутимо пожал он плечами. Вот только Барсовецкий вряд ли ему поверил. Но, слава богам, промолчал.
Когда Стас вернулся в зал, парочка уже переместилась к себе за столик и о чем-то перешептывались, а Артем невозмутимо потягивал собственный напиток и то и дело поглядывал в их сторону. Так, что почему-то Белозерову неожиданно захотелось поправить ему прикус. Стас поморщился собственным кровожадным мыслям и решил, что не одной соседке надо выспаться. А то всякая ерунда в голову лезет!
Глава 7
— Интересно, я когда-нибудь увижу твою хмурую физиономию выспавшейся? — любимый начальник невозмутимо подпер своей пятой точкой ее стол и внимательно осмотрел
— Ник, — откровенно поморщилась Ася и попросила. — Заткнись, а? Люди уже оборачиваются.
— Ну и пусть, — махнул рукой Никита. — Все и так знают о моем трепетном и нежном отношении к тебе. Ты ж моя любимая блондинка!
Ася не могла удержаться от усмешки. Любимая блондинка. Как хорошо, что Ник ее другой не знал. Познакомились они уже после окончания университета, когда девушка пришла устраиваться в только созданный журнал. Было рискованно, но она ни разу не пожалела. Сейчас она была чуть ли не правой рукой редактора, поэтому и позволялось ей очень многое.
— А ты мой любимый, неугомонный и неуемный балбес, — рассмеялась она. — Что там у нас с выходом номера? В следующий вторник сдаем верстку?
— Ага, но у нас уже все почти готово. Вчерашний очерк я поправил, отдал Пете, посмотри, что он там сверстал. Там, думаю, разворот можно будет дать. Еще с тебя рецензия на «Овода». Говорят, там солист хорош. Ты сегодня же идешь?
Ася поморщилась — она уже и забыла, что собиралась на спектакль. Но надо. Заодно посмотрит, что там за солист. Она уже привыкла к тому, что часто актеров либо недохваливают, либо перехваливают, на ее вкус. Ей, с детства торчащей у матери за кулисами, прекрасно были видны многие недочеты. И, нет, она не придира, просто считает, что за те деньги, которые зрители платят за билеты, они имеют право получить качественный контент.
— Да, сегодня. У них же в семь вроде начало? — спросила она саму себя — Никита таких тонкостей просто не знал. Театр не был его стихией. — Я тогда полпятого сегодня уйду, чтобы все успеть. Завтра утром будет тебе рецензия.
— Настя, я тебя умоляю… Не пиши всю ночь, — попросил прекрасно знающий ее привычки редактор. Он еще помнил, как пару месяцев назад подскочил в пять утра от пришедшего сообщения. В первую минуту даже подумал, что проспал. Ан нет, это его любимая сотрудница статью закончила. В тот момент Ник даже ненадолго вообразил себя инквизитором. Потом вспомнил, что ему без Насти не обойтись, вздохнул, выпил стакан молока и лег досыпать дальше.
— Опять боишься за свой покой и сон? — хмыкнула Настя, прокручивая все те чудесные эпитеты, что слышала в такие моменты.
— За тебя, дуреха, — щелкнул ее по носу Ник. — Опять к девчонкам своим побежишь?
— Побегу. Главное, успеть до спектакля.
— А как же марафет? — подмигнул ей редактор и рассмеялся, увидев, как скривилась коллега. Ну да, может, для кого-то поход в театр — это праздник, для Насти же — работа.
— Я вот сейчас достаточно выразительна была? — хмыкнула она.
— Понял, не дурак, — рассмеялся Ник и удалился. Чтобы через пару минут вернуться и сунуть своему заму под нос чашку с ее любимым кофе. А потом снова застучали клавиши, и мир перестал существовать.