Мой ласковый и нежный зверь

Ventrue80

Согласившись с братом, в конце концов, точечная магия это его специализация, Фрея положила ладонь на шею зверя. Финн мог быть вредным и упрямым, но свои обещания выполнял. Вот и сейчас она решила довериться ему.

К тому моменту, как он закончил, волк уже был без сознания. Но так даже лучше. Финн отступил, уступая ей место. Теперь её очередь действовать.

Сесть и перевести дыхание ей удалось только спустя время. Сейчас Фрее хотелось забраться под одеяло и уснуть. Силы закончились, и магии нужно время на восстановление. Но, несмотря на усталость, Фрея чувствовала себя счастливой.

Сегодня

с помощью родных она спасла жизнь. И это радовало. Пусть многие силы ушли на то, чтобы не дать уйти зверю за грань, но это ведь то, для чего большинство из ей подобных пришло в этот мир.

— Тебе нужен отдых.

Бросив взгляд на стоящего в дверях брата, Фрея нашла в себе силы только на молчаливый кивок.

— Ты ведь понимаешь, что его будут искать? Охотники не успокоятся.

— Пусть ищут. Сюда они не сунуться. Не рискнут. Никто из них не захочет разозлить одного из нас. Спасибо.

Спустя паузу проговорила она. Фрея и вправду была благодарна брату. Финн легко мог отказать, но ради неё согласился нарушить закон.

— Всегда пожалуйста. И отдохни. Я за ним присмотрю.

Комнату она покидала под внимательным взглядом Финна. Заняв её пост, тот остался на ночь наедине с оборотнем. Фрея знала, что брату её решение не понравилось и что своим поступком она, возможно, навлекла неприятности на их семью. Но также она была уверена, что он сделает как ей обещал.

Комната встретила её тишиной. Раздеваться не хотелось, но осмотрев себя, Фрея поспешила в ванную. На одежде кровь, и в таком виде ей точно не место в постели. Сбросив её на пол, она забралась под тёплые струи.

Короткий душ придал немного сил, и уже после Фрея забралась под одеяло. Завтра проснувшись она обязательно проверит своего пациента, а сейчас спать.

***

Солнечный свет уже несколько часов как поселился в комнате. Но её посетитель только сейчас открыл глаза. Хотелось потянуться, только вот Элайджа понимал, что делать это нельзя. На заживление раны уйдёт не один день, и слабость гуляла по телу. Он только облизнулся и перевёл взгляд на спавшего в кресле мужчину.

Думать совершенно не хотелось. Хотелось снова закрыть глаза и погрузиться в сновидения, благо обстановка позволяла. Только вот вопрос: зачем он понадобился семье ведьмаков? Между их видами не было войны, скорее холодное перемирие. Они не трогали колдунов, те отвечали тем же. Только вот если кто-то попадал в беду, то помощи обычно было не дождаться.

Но та девушка пришла на помощь, хотя со спокойной совестью могла бросить его в лесу. Или сдать охотникам. Вместо этого привела к себе домой. А в том, что это её дом, он ни капельки не сомневался, ведь даже в этой комнате ощущалась сила.

Оставалось надеяться, что остальным удалось скрыться от охотников. Особенно волчатам. Что его поступок помог стае избежать пленения. Одно удивляло — охотники решили использовать не снотворное. Возможно, причина крылась в том, что он успел если не задрать, так серьёзно ранить кого-то из них? Или в том, что для охотников взрослый оборотень — плохая добыча. С волчатами ещё можно работать. Их проще сломать, чем взрослого оборотня. А может, всё это вместе.

Как бы то ни было, но он благодарен незнакомке за помощь. Только вот судьба стаи его беспокоила. Узнать,

чем всё закончилось, тоже скоро не выйдет. Ему бы найти силы хотя бы подняться на лапы, с учётом ранения на это нужно время.

***

Один день сменял другой. Рана медленно затягивалась. А ему только и оставалось надеяться на то, что стая уцелела. Его, скорее всего, искать не будут. Там есть кому обо всех позаботиться. А он… он там лишний. Его либо списали, либо решили, что охотники забрали.

Он достаточно уже окреп, чтобы подняться на лапы. Только вот дальние расстояния по-прежнему давались с трудом. Вот и сейчас добравшись до кабинета, Элайджа устроился возле камина. Тепло огня чувствовалось даже сквозь густую шерсть.

Невольно мысли свернули в опасную для него сторону. Думалось совсем не о стае. Сказать кому — рассмеётся, но каждый день, когда она приходила, ему нравилось просто быть рядом. Чувствовать, как пальцы зарываются в шерсть. Их мягкое прикосновение.

Он уже выяснил — его спасительницу зовут Фрея. Так же узнал имена и остальных обитателей дома. Запомнил присущий каждому запах. Ещё несколько дней и он сможет покинуть этот дом. Ведь если его здесь найдут, то не посмотрят на то, с кем имеют дело. А подставлять своих спасителей, особенно одну, ему не хотелось.

Знакомые шаги раздались совсем рядом. Никлаус. Элайджа даже не повернул головы в его сторону. И не сдвинулся с места, когда мужчина опустился на ковер. Совсем близко, словно желая показать, что доверяет. Это его удивило ещё тогда, ведь все считают оборотней опасными, просто животными, которых можно использовать в своих целях. Подчинить. Даже некоторые ведьмаки так думали.

Но вот оно доказательство, что не все такие.

— Надоело наверху? Или решил сбежать от опеки Фреи? Не переживай, здесь тебе ничего не грозит. Да и охотники, если и сунуться, то уйдут ни с чем.

Слушать Никлауса было немного странно. Почему этот ведьмак так уверен, что охотники здесь ему не грозят? Почему он считает, что они ничего не смогут сделать? Хотелось спросить, но нужно подождать. Пара дней и он сможет получить ответы на свои вопросы, если, конечно, они согласятся на них ответить.

Погрузившись в воспоминания совсем не далёкого прошлого, Элайджа перестал замечать происходящее вокруг. Ему было о чём подумать.

Стая, Хейли, волчата. Она выбрала не его, и от этого было обидно. Но он смирился. Хотя знал, что брось он вызов, Джексон бы проиграл. Только вот заставлять кого-то быть с собой не в его натуре.

Из задумчивости его вывел резкий щелчок рядом с мордой. Только тогда он перевёл взгляд на Никлауса.

— Я тут подумал: может, задержишься у нас? Твоя стая ушла, а в одиночку будет не просто. Да и сестра расстроится. Если решишь остаться, то лучше будет сменить облик. Ну, когда рана заживёт.

На этих словах ладонь Никлауса накрыла след, оставленный пулей. В иных обстоятельствах Элайджа бы не позволил человеку к себе прикоснуться, но за эти дни ни один из них не выказал каких-либо злых намерений. Его удивило и то, что он очнулся без подавляющего волю ошейника. Прошло мгновение, а ему захотелось зажмуриться, словно коту. По телу от места ранения разливалось приятное тепло. Не горячее, оно словно впитывалось в кожу, в кровь.