Мой личный ангел
Шрифт:
– Артем, я должна тебя поблагодарить. Если бы не ты… - Договаривать очень тяжело. Я отворачиваю голову и прячу взгляд.
– Не хотел уезжать, пока не буду уверен, что с тобой все хорошо, - у него спокойный и ровный голос. От этого я становлюсь немного увереннее.
– Как видишь. Я буду в порядке, но чуть позже.
– Не сомневаюсь. Это точно не самая сложная ситуация в твоей жизни.
Я робко поднимаю глаза. Соколовский улыбается.
– Артем, это становится неприличным. Ты будто мой ангел-хранитель,
– Обращайся, Очкарик.
Вот так за две минуты разговора он снимает часть моей боли, словно её и нет.
– Если хочешь, можешь поехать с нами.
– Нет. Лучше с Ритой и Филей.
Вот сейчас он уйдёт, и как только захлопнется дверь я останусь один на один с собой и своими чувствами. Понимаю, что слез не избежать.
– Артем, мне ужасно стыдно, что тебе пришлось все это увидеть…
– Очкарик, когда ты уже начнёшь думать о себе в первую очередь?
– Не знаю, - я пожимаю плечами.
– Ты не виновата в том, что произошло. Пойми, я не оправдываю Князева, он поступил, как конченый придурок. Но ты тут абсолютно не причём. Только не говори, что ты не будешь ходить в универ из-за этого?
Я улыбаюсь, как легко он считал мои мысли.
– Даже не думай, Муромцева. Я знаю, что ты сможешь пережить и это. Ты вообще самый смелый человек из всех, кого мне приходилось встречать, - он подходит ближе и приподнимает мой подбородок, словно подбадривая меня. Банальный жест поддержки. А мне уже не по себе.
– Ты слишком высокого мнения обо мнения.
– Я о тебе такого мнения, которого ты заслуживаешь.
Знаю, что этого делать не стоит, но я кладу голову ему на плечо, вдыхаю запах его духов. Мне так легче и спокойнее. Артем, не отталкивает, просто утешающе гладит по спине.
– Соколовский, спасибо тебе за все. Ты настоящий друг, - собираю волю в кулак, чтобы отстраниться и ещё раз посмотреть ему в глаза. Что бы он не говорил, я ещё не приняла окончательного решения, как быть дальше.
***
Не помню, как мы возвращаемся домой, кажется, я сплю всю дорогу, слушая разговоры Риты и Вани. Вечер тоже полностью стирается из памяти. Вроде бы я закрываюсь в комнате и просто лежу, глядя в потолок.
Бессонная ночь. Забыться удается только под утро. Правда мне тут же снится кошмар. В этот раз я почему-то снова не могу ходить и мне приходится вернуться в инвалидное кресло. В таком виде я и еду в универ, где надо мной смеются все, кого я знаю…
Утром кроме головной боли возвращается ещё и боль в спине. Давно забытое чувство.
В квартире никого. Я лежу и не испытываю никакого желания вставать. Завтрак, как обычно стоит на столе. Несмотря на отсутствие аппетита, я все же съедаю несколько кусочков, чтобы хоть как-то передвигаться. А потом сажусь за компьютер. От учёбы я себя освобождаю на неопределённый срок, а вот от работы не могу.
В четыре
Я иду по парку, рассматривая жёлтые листья. В Москве снега будто и не было вовсе. Это к лучшему. Воспоминания итак слишком яркие.
Шаги за спиной заставляют насторожиться. Я оборачиваюсь и вижу Демьяна. На лице несколько больших синяков, даже очки и капюшон не скрывают повреждений. Подозреваю, что тело выглядит ещё хуже.
– Геля, я хочу извиниться. Пожалуйста не убегай.
Я в таком шоке, что не могу сделать и шага. Как он вообще смеет разговаривать со мной после того что произошло? Он воспринимает мой ступор, как возможность подойти ближе.
– Я только хочу извиниться. Не знаю, что на меня нашло. Вернее, знаю. Это меня не оправдывает. Просто, я виноват. Прости.
– Всё сказал?
– Почти.
Я разворачиваюсь и молча иду в сторону дома, не желаю видеть и слышать его.
– Ангелина, - Демьян кричит в спину, но я только ускоряю шаг. Нет сил и желания вести с ним разговоры.
Дома трясущимися руками открываю ноут, не могла подумать, что его появление вызовет во мне такую реакцию. На почте висит новое письмо от Соколовской.
"Ангелина, я не могу принять такую обложку. Ты читала техническое задание?"
Я проверяю, что за файл отправила. Это действительно полный провал. Наверное, самая худшая моя работа, выглядит на уровень класса десятого.
"Я переделаю".
"Не стоит. Я уже попросила другого дизайнера".
Интересно, кого? Чувствую себя разбитой и раздавленной по всем фронтам. Как быстро все меняется в жизни. Ещё пару дней назад я была практически самым счастливым человеком, и как все поменялось теперь.
Ну и ладно. Я захлопываю крышку ноута и иду готовить обед, или ужин, что там больше подходит по времени.
***
Князев присылает большой букет с цветами и открыткой. Я отказываюсь принимать его и закрываю перед курьером дверь, хотя последний как раз ни в чем не виноват.
На следующий день Демьян снова дежурит возле моего подъезда.
– Демьян, я тебя простила. Только не присылай больше ничего и сам не появляйся, - я прохожу мимо в сторону парка.
– Правда? Или ты говоришь так, чтобы больше не видеть меня.
– А ты догадливый.
Он идёт следом, но держится на расстоянии.
– Скажи, что сделать, чтобы ты простила меня?
– Ничего. Не хочу тебя видеть.
Я останавливаюсь, чтобы посмотреть на него. Сегодня он без очков, куртка и шапка. Всё неброское, без лейблов, но стоит, наверное, прилично. Он выглядит таким жалким и разбитым, что я невольно начинаю сочувствовать ему. Это что стокгольмский синдром? Кажется, Артем прав, я слишком много думаю о других.