Мой личный ангел
Шрифт:
– Я тоже, - он нажимает двадцатый этаж и подходит ближе, убирает прядь волос мне за ухо и целует так, будто имеет полное право. Я подчиняюсь, только глажу его по лицу, обхватываю затылок, словно он собирается отстраниться.
Сердце готово выскочить из груди. По телу пробегает знакомая волна. Я ждала этого момента и боялась, что он не наступит. Мы доезжаем до нужного этажа слишком быстро. Лично я бы продлила маршрут.
Артем открывает входную дверь. В квартире тоже ничего не поменялось.
– А где Марина?
–
Я крадусь к нему в комнату, почти не дыша. Все такое знакомое. Мебель, интерьер, ничего не поменялось. Провожу пальцами, как бы здороваясь со всеми вещами, что находятся в спальне. На столе лежит открытая коробка. Подхожу и заглядываю прямо внутрь.
– Это что?
– я вижу, что там лежит, но не решаюсь взять в руки.
– Посмотри, - он стоит, прислонившись к дверному косяку и внимательно наблюдает за мной.
– Я все помню, - достаю книгу, фотографии.
– У меня есть такие же.
Я прекрасно знаю, где лежат мои, надёжно спрятанные в одной из любимых книг.
– Ты не выбросила?
– Как и ты.
Когда он успевает подойти так близко, я не слышу ни одного шага. Однако, сейчас Соколовский стоит прямо за моей спиной.
– Очкарик, скажи честно, ты меня забыла?
– Нет, - я не двигаюсь.
– А татуировка? Она значит..?
– Артем касается моего правого запястья.
– Тоже, что и твоя, - я поворачиваюсь и смотрю ему в глаза.
– Первая буква имени.
Соколовский приподнимает бровь, задавая молчаливый вопрос, на который он уже и сам знает ответ.
– Твоего имени, - я опускаю голову. Хотя мне нечего стыдиться, просто чувствую неловкость.
– Тогда почему ты так поступила?
– Тёма, ты и сам знаешь ответ. Мне казалось, что так будет лучше тебе.
– Ты все продумала и решила за другого. А как же ты сама? Почему все время ставишь других людей выше себя.
– Тебе кажется. А ещё я очень боялась, что ты меня бросишь. Поймёшь, что не сможешь быть с такой, как я. Не хотела боли. Прости, - я наконец сказала все так, как есть. Прячу лицо в ладонях. Кажется, это самый откровенный разговор в моей жизни.
– Очкарик, какая ты все таки глупая, - он убирает мои руки.
– Какая есть, - я пытаюсь выдать виноватую улыбку.
Артем наклоняется ниже, чтобы поцеловать. Каждое прикосновение находит отклик в моей душе. Я летаю и парю над облаками.
Все сливается в один поцелуй. Все мои страхи улетучивается. Это же не происходит просто так? Значит, мои чувства взаимны. От одной только мысли я будто парю в невесомости. Кажется, он берет меня на руки. Все неважно. Я обнимаю его, как в последний раз. Задыхаюсь, чтобы открылось второе дыхание. Тону в его губах и снова нахожу в них спасение.
Стираются все грани. Чувствую только, что мне хорошо так, как
– Я скучал по тебе.
– Я тоже.
Мы смотрим друг на друга. У меня появляется передышка, чтобы осознать, что вообще происходит. Мы лежим у него на кровати, а я в какой-то безграничной эйфории.
Глава 38.
АРТЕМ
– Как ты узнал про мою татуировку?
– Ангелина лежит у меня на груди, а я рассматриваю её затылок и вдыхаю сладкий аромат конфеты. Она полностью помещается у меня в руках. Могу держать и обнимать сколько угодно. Уровень сентиментальности зашкаливает. Не ожидал, что способен на такие чувства. Как никогда, мне хорошо. Жаль, что время нельзя остановить в моменте.
– Даша рассказала?
– Да. Я вначале не поверил, потом подумал, что это может значить все, что угодно. Захотелось самому проверить верны ли мои догадки.
Она напрягается, вся будто сжимается и наконец встаёт.
– Артем, я так не могу. Это неправильно.
– Блин, Очкарик, я уже забыл про твоё обостренное чувство справедливости, - я пытаюсь притянуть её обратно, она неожиданно оказывает сопротивление. Только поздно, я уже втянулся в этот кайф и эндорфины вырабатываются на таком уровне, что отказаться от них уже нет сил.
– Мы поступаем неправильно, - Геля обиженно сопит, но поддаётся и возвращает голову на место.
– На самом деле, у нас уже был разговор с Дашей. Я сказал, что хочу поставить отношения на паузу.
– Она не согласилась?
– Нет.
– Тёма, этого недостаточно, - по телу разливается офигенское тепло, когда я слышу это от Очкарика. Она единственная, кому разрешаю так себя называть.
– Я понимаю. С Дашей все. Я прямо сегодня поговорю с ней и все объясню.
– И расскажешь про нас?
– она вдруг пугается.
– Может пока не стоит.
– Мне нечего скрывать, - не понимаю, почему я должен молчать и делать вид, что мы чужие, если это не так.
– Не хочу, чтобы ей было больно. И это не моё чувство справедливости. Я виновата, что так получилось. С самого начала не рассказала про нас с тобой. Теперь придётся разгребать.
– Я все возьму на себя, не переживай.
– Она же перестанет со мной общаться и будет полностью права.
Я вдруг понимаю логику Ангелины. Она второй раз попадает в новую обстановку и каждый раз с трудом находит друзей, от которых приходится потом отказываться. После нашего последнего разговора с Авериной, когда она практически разделась в машине, думая, что этим может что-то спасти или изменить, я начинаю сомневаться, что Даша сможет простить Гелю. А я не хочу, чтобы она снова страдала.