Мой личный чародей
Шрифт:
Не знаю, кому как, но Алу Степкина выходка пришлась по душе. Глядя на прибалдевшего гнома, эльф явно почувствовал себя хотя бы немного отмщенным и довольно осклабился.
Напрасно он это сделал. Такую подставу мой котик ни за что не пропустит.
— А некоторых ушастых развратников это тоже касается, — сварливо тявкнул Степан, сверля своими желтыми глазищами ухмыляющегося эльфа. Тот мигом опомнился и сделал серьезное лицо. Ал давно усвоил, что связываться с языкастым кошаком себе дороже.
— Ничего, Унгор, — похлопал гнома по плечу Дар, — скоро привыкнешь. Я ведь как-то привык.
Вход в гигантскую кротовину, проложенную Тешеном сквозь Восточные Горы, находился от нас в двух днях пути, за вонючим
Вот тут-то мы возблагодарили Богов, что теперь с нами шел Унгор. Опытный охотник как свои пять пальцев знал здешние места. Только благодаря ему дорога сократилась более чем вполовину: вместо того, чтобы огибать болото с запада, гном уверенно взял к востоку и провел нас совершенно неприметной тропой через топь. Ненадежная опора опасно прогибалась под весом наших лошадей, которых мы вели в поводу; время от времени то справа, то слева на поверхности трясины вздувались огромные коричневые пузыри, которые затем лопались со зловещим чавканьем, испуская при этом отвратительный смрад. Однако наш проводник вел нас от кочки к кочке, от вешки к вешке. Риск оказался вполне оправдан. Когда мы ступили на твердую почву и с облегчением перевели дух, выяснилось, что до места входа в кротовину осталось не больше полудюжины верст.
Жаль только, стражники тоже знали эту дорогу. И хорошо читали следы. А, кроме того, их не задерживали лошади.
Надо сказать, гномы повсюду передвигались исключительно пешком. Да оно и понятно — ну какие, скажите на милость, из коротышек наездники? На козах им, что ли, скакать? А самое главное, где? В подземельях?
Однако короткие крепкие ноги несли своих хозяев удивительно резво, да и выносливости гномов можно было только позавидовать. С самого начала Унгор наотрез отказался ехать верхом на моей Айрат либо подсаживаться к кому-либо из ратников. И, похоже, он знал, что делал. Кони с трудом пробирались через густой подлесок, в то время как наш новый друг неутомимо шагал вперед. На его круглом лице читалась откровенное и презрительное недоумение: ну зачем вообще нужны эти никчемные животные, из-за которых нам то и дело приходилось терять время, огибая завалы и буреломы. А тропа через болото? Даже странно, что ни одна из этих шумных нервных тварей не канула в трясину!
У наших преследователей такой обузы не было. Даже в полном боевом облачении гномы двигались довольно быстро, так что, не успели мы порадоваться твердой земле под ногами, как легкое сторожевое заклинание, которое следовало за нами всего в какой-то полуверсте, просигналило: у нас незваные гости!
— Не успели, — обреченно пробормотал побледневший Унгор. Встреча со стражниками нравилась ему ещё меньше, чем нам. Я сочувственно вздохнула: для бедняги куда ни кинь — всюду клин. Гномы ли нас скрутят — ему крышка, причем чугунная и для гроба, бородачи не простят предателя. Мы ли возьмем верх — погибнут его соплеменники, а ему, Унгору, придется стоять и смотреть, как заклинания чужаков убивают таких, как он.
— Демона
Бывалому князю и его ратникам, да и всем остальным, два раза можно было не повторять. Да мы и сами сообразили, что по здешнему редколесью пешим гномам нипочем не угнаться за всадниками, даже если кони утомлены долгим нелегким переходом (стражники, к слову, тоже целый день не на лавке лежали!) Миг, другой — и все оказались в седлах. Все, кроме растерянно озирающегося гнома.
Его круглые глаза смотрели на нас сперва с удивлением, потом с недоверием, а затем и с обидой. Он тоже понял, что через миг лошади сорвутся в галоп, и преследователи останутся с пустыми руками. Впрочем, не совсем с пустыми: кое-кто не умел ездить верхом. Так что, без добычи стражники не вернутся. Что ж, гном-предатель — это, конечно, не совсем то, за чем их посылали, но всё лучше, чем ничего.
Рядом со мною злобно зашипел Ал. Я решительно натянула повод, заставив Айрат недовольно заплясать на месте. Не знаю, что там себе думают великие политики Дар и Гордята, но я с ними точно не собиралась соглашаться. Крошечная змейка в моей груди обрадованно завозилась. Она тоже предпочитала сразиться с целой толпой гномов, нежели оставить им на растерзание одного Унгора. Все равно в этом случае ей от него ничего не перепадет, а вот уж в драке…
— Сдурели, оба?! — изменившимся голосом прорычал Дар. — А ну, вперед!
Щелкнув пальцами, он заставил Айрат вздрогнуть, как от удара хлыстом, слегка осесть на задние ноги, наплевать на повод и удила и рвануть вслед за метнувшимся перед ее носом жеребцом Ала. В последний момент я успела увидеть, как Дар, свесившись с седла, подхватывает коренастого Унгора, будто тот не тяжелее овцы, и забрасывает его, словно всё ту же овцу, прямо перед собой на спину своего могучего Пилигрима, животом вниз, по… поясницей кверху. Не обращая внимания на возмущенный вопль гнома, чьи руки и ноги беспомощно повисли по обе стороны коня, мой чародей толкнул Пилигрима пятками, послав того с места в галоп. Конечности Унгора, которого Дар крепко держал за куртку, беспорядочно замотались в воздухе в такт движениям жеребца. Со стороны это выглядело так, словно у него выросли крылья, правда очень маленькие. Коротенькие такие крылышки.
Даже с двойной ношей Пилигрим быстро догнал несущуюся во весь опор Айрат.
— А ну-ка, не отставай, не отставай, — услышала я рядом с собою совершенно спокойный голос Дара. — Эй, Славка, ты это что?! Прекрати немедленно! Ты меня слышишь?
Я лишь помотала головой. Меня душил самый что ни на есть черный стыд и отчаянное презрение к себе самой. Да как я только посмела хоть на один миг заподозрить своего любимого чародея в том, что он надумал бросить несчастного Унгора на растерзание его мстительным сородичам?! Откуда во мне взялось столько зазнайства и высокомерия? С чего это я вдруг решила, что все вокруг — негодяи и себялюбцы, готовые ради спасения собственной шкуры пойти на подлость, и лишь одна я такая хорошая и замечательная? Тупица, бестолочь! Гусыня безмозглая!
— Прости меня, — выдавила я, глотая слезы, — прости, пожалуйста! Я не стою даже кончика твоего мизинца! — и, бросив повод, закрыла лицо руками. Айрат, почувствовав свободу, с удвоенной скоростью замолотила копытами. Умный Пилигрим тоже наддал.
— Слышь, друг, — вдруг раздался сипловатый голос Унгора. Гном уже давно перестал вопить и теперь с интересом разглядывал зареванную до ушей меня. Смотреть ему было неудобно: приходилось сильно выворачиваться и тянуть шею; однако трудности его не останавливали. — Ты бы повод ее кобылы подобрал, что ли! Тут повсюду камней порядочно. Если лошадь споткнется, что запросто, то искать тебе, друг, другую жену. А это хлопотно.