Мой личный чародей
Шрифт:
Словом, гнома я зауважала.
— Унгор, ты хочешь взвару? — в посудине плескалось ещё довольно много духовитой жидкости.
— Не откажусь, — благодарно кивнул коротышка и тут же с жадностью выхлебал полкотелка напитка. Ратники продолжали напряженно следить за гномом, будто ожидали, что вдруг он — раз! — и превратится в великана. — Так вот, — тем временем продолжил Унгор, вытирая влажные усы, — раз вы уже почти готовы тронуться в путь, — он обвел насмешливым взглядом место нашего привала, заваленное запасным оружием, конской
Узлов оказалось два, причем довольно тяжелых. Гном по очереди принял их из рук напряженно сопящего Ала и аккуратно примостил их перед собой. Внутри что-то тихонько гукнуло и будто бы протяжно вздохнуло. Неожиданно стоящий рядом со мною Дар подобрался, словно для прыжка. Я удивленно подняла глаза и едва не ойкнула: мой чародей смотрел на несвежие, туго опутанные бечевкой тряпки так, словно под ними он ожидал увидеть сокрытый кладезь человеческой премудрости. Легендарный "камень познания", к примеру!
Между тем Унгор принялся развязывать удерживающие дерюгу веревки. Однако замотано оказалось на совесть — просто отлично замотано. Гном подергал бечеву и так, и сяк, потом перевернул сверток (внутри что-то снова загудело, заставив Дара нетерпеливо дернуться и сжать мой локоть) и попытался сладить с путами уже с другой стороны. Дудки! Веревка стояла насмерть. Тогда Унгор что-то пробормотал сквозь зубы — явно какое-то гномье ругательство, сделал решительное лицо, вцепился крепкими пальцами в складки ткани и резко дернул в разные стороны. С противным треском плотная дерюга разъехалась, обнажив часть какого-то темного предмета неправильной формы.
— Ох, и ничего ж себе! — выдохнул стоящий за моей спиной Зоран. А Дар, выпустив мою руку, шагнул вперед и вдруг быстро опустился на колени рядом с гномом, продолжающим сражаться с неуступчивой упаковкой. Чародей аккуратно отодвинул нашего гостя в сторону, а затем его длинные пальцы принялись легко порхать по поверхности странного свертка. Там, где он прикасался, ткань начинала покрываться тусклыми искрами, а затем осыпалась серым пеплом.
Мы дружно ахнули. Даже Гордята и его ратники не сумели скрыть своего изумления.
— Я им языки тряпкой обмотал, — смущенно сказал Унгор и пояснил: — Нет, ну а как иначе я бы их смог наверх вынести, мимо стражников-то? А никак!
На земле, на слое сухой иглицы, лежал совсем небольшой темный колокол идеально правильной формы. Его поверхность была густо покрыта узорами и древними рунами, едва различимыми в свете костра.
— Это работа Тешена, — негромко, ни к кому специально не обращаясь, сказал Дар, ласково поглаживая колокол. — Руку наставника я ни с чем не спутаю.
Во втором узле находился ещё один звон, чуть не вдвое больше первого, такой же темный, но почти совсем гладкий, с простым узором, идущим по самому краю. Две переплетенные между собою
Тем временем Дар, не выпуская из рук довольно заурчавший колокол, поднялся на ноги и обернулся к внимательно наблюдающему за ним гному.
— Унгор Гот-а-Трогг, у меня не хватает слов, чтобы выразить тебе свою признательность. Ты принес то, что вот уже который месяц разыскивают все чародеи Синедолии. Трудно представить, сколько жизней нам удастся спасти с помощью вот этих двух звонов! Скажи, как мы можем тебя отблагодарить?
Гном пожал широкими, затянутыми в кожу плечами:
— Если бы я знал, что эти колокола — такая для вас драгоценность, то прихватил бы ещё один. Вот больше бы уже не унес.
— Постой-ка, — удивился Зоран, — ты что же, хочешь сказать, что у вас, гномов, их много?!
— Целая пещера, — флегматично сообщил Унгор, насладился видом наших ошеломленных лиц и добавил: — Наши разведчики ещё в конце весны, исследуя новые, прежде неизвестные глубинные тоннели, наткнулись на обширное подземелье, где были свалены сотни и сотни колоколов. Откуда они там взялись, как туда попали — только Великий Мастер ведает. Гномам колокола не нужны, даже опасны — мы живем под землей, и порой от их звука горная порода начинает осыпаться. Так вот, несколько звонов наши мастера забрали и часть из них на пробу переплавили, однако особой ценности этот металл для нас не представляет. Поэтому остальные колокола оставили лежать там, где их нашли — до тех пор, пока гномы не решат, что с ними делать.
— Вот они где объявились, наши звоны, — задумчиво протянул Зоран.
— Люди с удовольствием выкупили бы их, — значительно произнес князь Гордята.
— Гномам не нужны деньги, — спокойно ответил Унгор. — Скалистые Горы очень богаты.
— А еда? Древесина? Ткани? — деловито уточнил мой деверь, почувствовавший себя на знакомом поле.
Коротышка покачал головой.
— Горные гномы ни за что на свете не станут торговать с людьми.
— А с эльфами? — быстро спросил сообразительный Радош. — Эльфам продадут?
— Старшина встретившегося вам отряда стражи уже сообщил старейшинам, что среди вас есть эльф, как, впрочем, и то, что люди интересуются оловом и разыскивают некие пропавшие колокола. Горные гномы очень недоверчивы и злопамятны. Теперь они не продадут ни единого звона ни эльфам, ни оркам, ни кентаврам — никому. И олова не продадут, хотя у них его и полно.
— А горные гномы не боятся, что люди могут забрать принадлежащее им силой? — вдруг очень вкрадчиво поинтересовался Гордята. Похоже, ему здорово не понравились последние слова нашего гостя. По крайней мере, его широкие брови съехались в одну неровную линию, шевелящуюся, словно огромная волосатая гусеница.