Мой личный чародей

Анненкова Ирина

Мои человеческие руки были слабы, но всё-таки у меня хватило сил, чтобы оттолкнуть любимого. Отступив к узкому стрельчатому окну, я кое-как утерла рукавом слезы и, собрав последние остатки мужества, посмотрела Дару в глаза.

— Прости меня, — горько сказала я. — Мне очень, очень стыдно. Но теперь-то ты видишь, что со мною произошло. Не знаю, что именно тебе рассказал Радош, но я больше не человек. Это не я пришла однажды среди ночи в твой дом у Синих Гор, не я летала вместе с тобою на спине сапфирового дракона, не я помогала тебе заклинать стихии земли и огня, не мне ты надел на палец обручальное кольцо. Та девушка давно мертва. Осталась только нежить, мерзкое, злобное чудовище, которое спит и видит,

как бы вцепиться тебе в горло. И с этим ничего не поделаешь! Тебе как, понравилось мое новое лицо? А глаза? Как ты теперь станешь меня ласково называть? "Гадючка моя, медяночка ненаглядная"? Что, ты всё ещё считаешь меня своей невестой? Хочешь меня поцеловать? Тебя не тошнит от сознания того, что ты меня уже целовал, а?.. — я задохнулась и хрипло прошептала: — Уходи! Беги прочь, немедленно!!!

Дар пристально смотрел на меня. Его глаза потемнели, так любимые мною серебристые искорки погасли. Нас разделяло несколько шагов, но мне казалось — пропасть, которая с каждым вздохом, с каждым ударом сердца становилась всё шире. Я отвернулась к окну, чтобы только не видеть, как будет уходить мой любимый чародей.

Эльфийские ковры всегда славились тем, что полностью заглушали шаги. Так что, мягкий смешок прямо у меня над ухом раздался совершенно неожиданно.

— Ах ты, моя глупая гусыня, — ласково и совсем необидно сказал Дар и фыркнул. Затем он, словно ничего и не произошло, будто я только что не попыталась его растерзать, обнял меня, прижался грудью к моей спине и пристроил свой узкий подбородок ко мне на макушку. Теперь мы вместе глядели на заснеженную рощу. — Да с чего ты это все взяла-то? Кто тебе сказал, что ты мертва? Сама решила? Ничего не скажешь — ума палата! Дурочка моя любимая, бестолочь ненаглядная, напридумывала себе Боги знают что!

Врет, ох и врет, но как складно-то! Я попыталась ещё раз вывернуться из его рук, но не тут-то было! Второй раз Дар на одну и ту же донку не попался — лишь опять засмеялся да покрепче меня перехватил.

— А теперь послушай меня, — попросил он. — Только не брыкайся, пожалуйста, ладно? Ты вовсе не превратилась в нежить, или в оборотня, или ещё в кого — пока. Да, ты отравлена страшным ядом, который рано или поздно тебя либо убьет, либо заставит обратиться, а все эти травки-муравки лишь немного оттянут неизбежное. Но это не окончательный приговор. Я смогу тебя исцелить.

Что?? Исцелить, меня?! Да как?!!!

Но узнать, как именно Дар собирался уничтожить мою вторую сущность, я не успела. Дверь в светелку распахнулась с таким треском, словно ее от всей души лягнула лошадь, сумевшая вскарабкаться по узкой винтовой лестнице.

Чародей среагировал мгновенно. Крутанувшись на месте, он закрыл меня собой и выбросил вперед правую руку. На кончиках пальцев многообещающе задрожали алые огненные капли, готовые в любой миг рвануться в атаку.

Но тут же Дар рассмеялся и руку опустил. От дверного проема через комнату к нему метнулась юркая серая молния. Ловко цепляясь кривыми желтыми когтями за роскошный наряд, на грудь к парню взлетел Степка, обхватил его лапами за шею, изо всех сил прижался своей усатой мордахой к щеке и гнусаво провыл:

— Дарушка, наш Дарушка приехал! Нашел нас! Наконец-то! Вот теперь-то у нас всё будет хорошо!! Нет, не просто хорошо, а великолепно!!!

Не ожидавший от своего извечного противника столь горячего приема, Дар обернулся ко мне, выдавил из себя смущенную улыбку и неловко накрыл блаженно зажмурившегося кота ладонью.

Расслабился. Зря это он…

Извернувшись, Степка изо всех сил цапнул почесывающий его палец, оттолкнулся и сиганул мне на плечо. Зашатавшись, я едва устояла на ногах. Кошак же, немного потоптавшись, сполз ко мне на руки, злобно уставился на ошеломленного парня, ощерился и рявкнул:

— Ну и где тебя всё это время

бесы носили?!! А? Где??

Дар беззвучно открыл и закрыл рот, а Степка, между тем, насупившись, продолжил:

— Ты, конечно, большой молодец! Вот просто герой! Скачешь по всей Синедолии, подвиги совершаешь. А что? Невесту в тереме, в гадючнике этом, запер — и порядок! Никто не мешает спасать благодарное человечество от лютых врагов! Ну а мы? О нас-то ты подумал?!

— Степа, замолчи, — простонала я. — Замолчи сей же миг!

— И не подумаю, — отрезал кот. Неодобрительно покосившись на меня, спрыгнул с моих рук на стоящий рядом ажурный столик и, зорко поглядывая на нас, предупредил: — И не вздумайте мне рот зажимать! На этот случай я меры предосторожности принял. Всё, всё скажу!!

— Перестань немедленно!

— Не перестану! Даже и не проси! — и уже Дару, сурово-пресурово: — Пока ты, спаситель отечества, невесть где прохлаждался да сабелькой махал, нас и чокнутый маньяк похищал — заметь, прямо из терема твоего проклятущего, — и оборотни в полон брали, и нежить убивала! Держали нас в заточении — и в башнях, и в подземельях, и в иных мирах. Кровь нашу лили, мучили. Грудь белую копьями острыми пронзали! Славочку демон знает во что превратили. Зельями травили разными. Да ещё и жениться все поголовно требовали! Извращенцы проклятые! Всем мы со Славочкой занадобились! А ты… где ты был всё это время, а? Почему нас бросил?! Ну, ничего, ничего, вот прогонит тебя Славочка прочь поганой метелкой — будешь знать! Мы, хвала Богам, нынче женихами не обижены!!!

Я закрыла глаза и застонала сквозь зубы. И где, спрашивается, были мои мозги, когда я надумала обучать своего кота человеческой речи? А Степке теперь впору на ярмарках выступать, зазывалой на лежалый товар…

Если, конечно, ревнивый Дар прежде не развеет его по ветру за "женихов".

— Дар, не убивай Степку, — обреченно попросила я, не открывая глаз, — парню и так пришлось нелегко. Не обижайся на него, пожалуйста. Он сам не знает, что несет! Это я во всем виновата. Прости меня.

Не тут-то было. Кот придушенно мявкнул и возмущенно прогудел:

— Это кто не знает, что несет? Это я-то не знаю?!! Даже и не мечтай!

— Степ, я тебя сейчас сама прибью, — устало посулила я.

— Ну и останешься одна-одинешенька в целом мире, — "утешил" меня кошак. Вот ведь поганец какой. Устроил скандал, а теперь доволен собою сверх всякой меры: мохнатый негодяй называет это "раскачать ситуацию". Похоже, на этот раз он дораскачивается…

— Ну почему же одна? — Дар, с интересом прислушивавшийся к нашей беседе, одной рукой ухватил меня за локоть, другой притянул к себе и поцеловал в висок. — Со мною она останется. А всех ваших женихов я сам разгоню. Вот ещё придумали — за чужой невестой ухлестывать! Верно, Славик? — по голосу моего чародея я слышала, что тот не злится. Я недоверчиво подняла глаза — и правда, его губы слегка улыбались.

— Э! Э! Э! — попятился от нас Степка. — Вы это что? Опять спелись? Двое на одного, да? Эх, Славка, не ожидал я от тебя!

Вдруг Дар, не выпуская моей руки, присел на корточки, так, что его лицо оказалось на одном уровне со Степиной настороженной мордочкой. Кот тревожно затоптался на месте. Я испуганно дернулась, но чародей слегка стиснул мою руку, успокаивая.

— Что ты, что? — забормотал кошак.

— Степ, — серьезно сказал парень, — ты на меня не сердись, пожалуйста. Да, я знаю, что кругом виноват — и перед Славкой, и перед тобой, но вы меня простите, ладно? Я с твоей хозяйки больше глаз не спущу, честное слово! — почесал изумленно пискнувшему коту грудку, поднялся и, вздохнув, схватил меня в охапку и понес к изрядно помятому ложу: — А ты давай не скачи. Полежи, пока Зоран не придет. Ты, кстати, часом, не знаешь точный состав зелья, которым тебя тут пичкают?