Мой личный враг
Шрифт:
Не успеваю причесаться, как входная дверь позади меня открывается, и в отражении большого зеркала я ловлю непроницаемый взгляд Даниила Благова.
Рука с расческой замирает в воздухе. Адреналин разгоняет кровь по телу. Резко втягиваю в легкие воздух, но дышать не могу. Жду, что он уйдет.
Но он не уходит.
Через раздевалку можно пройти в душ и туалет – рассчитываю, что это и есть пункт его назначения, поэтому вздрагиваю от неожиданности, когда он закрывает за собой дверь и прислоняется к ней спиной, спокойно спрашивая:
– Хорошо
Я, конечно, могу послать его, но в данный конкретный момент он не сделал ничего плохого, а мне нужно учиться контролировать свои эмоции с людьми, которые раздражают. Поэтому, когда я отвечаю ему, мой голос звучит совершенно нейтрально.
– Да, хорошо.
Все еще стою к Благову спиной, наблюдая за ним в зеркале. Он успел натянуть простую черную футболку, но по-прежнему в пестрых шортах. И ноги босые, а в руке стакан с янтарной жидкостью.
– Ты очень красивая.
Этот безыскусный комплимент, произнесенный с мягкой хрипотцой производит на меня эффект разорвавшейся бомбы.
– Тебе не стоит так говорить, – одергиваю его.
– Не понимаю, почему, – он как-то раздраженно вздыхает и запускает пальцы свободной руки в свои густые волосы.
Если бы я не знала, насколько Благов бессердечный, подумала бы, что нервничает.
– Потому что в соседней комнате находится мой парень, – отвечаю резко. – Это тебя не заботит?
– Нет, – произносит он даже не задумываясь.
– Ты самоубийца? – спрашиваю прямо. – Саша убьет тебя, если ты только попробуешь…
Не успеваю договорить, как Благов делает шаг в мою сторону.
– Я люблю острые ощущения.
С его стороны это звучит как признание, и я чувствую, как от этих слов по моей спине ползет холодок страха.
Нет, я не боюсь его. Я боюсь того, что может произойти, если он активизирует свои атаки, а я буду не в силах дать достойный отпор.
– Я закричу, если ты подойдешь ближе, – сердце бешено колотится, и мне приходится облизать губы, потому что они совершенно сухие.
– Кричи, – Благов кривится, махом осушает свой стакан и с глухим стуком ставит его на деревянную лавку. – Хочу послушать.
Оборачиваюсь к нему, распаляясь. Чувствую, как внутри булькает раскаленная лава ярости и самоконтроль, который я собиралась тренировать, уплывает, как песок сквозь пальцы. Знаю, что это опасно, но не могу взять себя в руки.
– Что. Тебе. От. Меня. Нужно? – произношу в запале, четко выделяя каждое слово.
– Честно? – его гипнотические синие глаза в этот момент почти черные. – Сам не знаю. Но точно знаю, что, если ты будешь честна сама перед собой, то согласишься, что с первой встречи между нами что-то происходит. Что-то такое, что не зависит от нашей воли и желания.
– По-моему, ты путаешь реальность с каким-нибудь дешевым сериалом, – едко бросаю я. – В жизни так не бывает.
– Тебе-то откуда знать? – его губы растягиваются в ироничной полуулыбке. – Ковальчук сказал, что вы с ним почти с пеленок вместе. Это не тот опыт, исходя из
– И что же еще Ковальчук успел тебе сказать? – спрашиваю срывающимся голосом, злясь на Сашку за неуместную откровенность в разговоре с этим человеком.
– На удивление мало, – отвечает Благов. – Все остальное я предпочитаю узнать сам.
От его откровенности напряжение в комнате достигает своего апогея. Тишина становится оглушающей. Сглатываю, потому что ком в горле мешает мне нормально дышать и непроизвольно сжимаю руки в кулаки, ощущая, как зубчики расчески впиваются в мягкую кожу правой ладони.
Благов делает еще несколько шагов по направлению ко мне. Медленно, словно боясь спугнуть, не показывая ни малейшего признака спешки. А я стою и смотрю на него и почему-то даже не думаю о том, чтобы уйти.
Я растеряна. Не могу понять природу странной пугающей дрожи, которая охватывает нерв за нервом, мускул за мускулом. Боюсь, что вот-вот переступлю невидимую черту из-за которой уже не будет возврата. Разрываюсь между противоречивыми эмоциями, одна из которых советует спасаться, а другая вопит, чтобы я сражалась.
Это просто безумие.
Там, за стеной мой парень. Друзья. Кто угодно может войти сюда в эту самую минуту. Я должна положить этому конец. Закричать, если потребуется. Но я не могу. Весь мир съеживается для меня до размеров этой комнаты. Все чувства сосредотачиваются здесь. И когда Благов, наконец, останавливается всего в полуметре от меня, я не делаю ничего – смотрю на него, рвано дышу и слушаю неистовое биение собственного сердца.
Теперь его лицо совсем рядом. Теплое дыхание касается мой щеки. Синие глаза смотрят так пристально, словно хотят просканировать меня насквозь.
Не знаю, сколько времени проходит, прежде чем он поднимает правую руку и подушечкой большого пальца проводит по моей нижней губе, надавливая в центре. Это движение настолько чувственное, настолько порочное, что я едва сдерживаюсь, чтобы не высунуть язык и не лизнуть его палец. Глотаю готовый сорваться с губ стон, и ловлю пронзительное ощущение разбегающихся по телу электрических импульсов.
Собираю последние оставшиеся силы и поворачиваюсь к нему спиной, демонстрируя этим единственный знак протеста, на который сейчас способна. Теперь Благов стоит прямо за мной, но, несмотря на то, что зрительный контакт разорван, я вижу наши фигуры в отражении зеркала.
Я хочу сказать ему, чтобы прекратил. Но не говорю. Ощущение такое, будто я тону. Отчаянно цепляюсь за остатки здравого смысла, но их сметает какое-то необычайно сильное и совершенно новое чувство, которому я не могу дать определение. Мне трудно дышать, а внизу живота возникает болезненное тянущее ощущение, которое тем не менее не вызывает дискомфорта. Скорее наоборот.
Никогда в жизни я не испытывала ничего подобного. Сознание будто погрузилось в сон, но тело живет собственной жизнью чутко реагируя на каждое действие Благова.