Мой лучший роман
Шрифт:
– Какой призрак?
Белка повернулась туда, куда указывала Катюша, и ей тоже захотелось закричать.
У нее за спиной стоял призрак. Высокая темная фигура висела в воздухе.
Но вот где-то мелькнул свет, и темнота на террасе отступила.
– «Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца», – прошептал Максим, водя лучом фонарика с одного перепуганного лица на другое. – Свет вырубился, – зачем-то добавил он, направляя фонарик в потолок.
– Максим! – Белке очень хотелось броситься к
– Голова болит, – сообщил Лаврентьев, копаясь в шкафу. – Это к дождю. Сейчас обязательно должен пойти дождь. Так всегда…
И действительно: в стекло брызнули первые капли дождя. Катюша тихо плакала.
– Где ты был? – В голове у Огурцовой все путалось.
– У меня болит голова! – еще громче сообщил Макс и зажег спичку. – Я ничего не могу с этим сделать. Ее словно кто-то разламывает изнутри.
Спичка погасла, свеча так и осталась незажженной.
– Зачем вы пришли? – Лаврентьев смотрел не на Белку, а на всхлипывающую Жданову. – Что вам еще нужно? Вы хотите посмеяться надо мной? Смейтесь! Смейтесь!
Он неестественно громко захохотал. Огурцова сжалась.
– Тебе же не нужны мои чувства! – Макс резко наклонился к Белке. – Тебе просто нравится во все это играть. Или ты хочешь потом выставить меня на посмешище, мол, вот кто за мной бегает! Ты думаешь, я этого не вижу?
Он вдруг вскрикнул, хватаясь за голову. Это был тот самый крик, что они слышали, когда сидели под забором.
– Ты же получила, что хотела! – Он заметался по темной террасе, сшибая на своем пути стулья. – Уходи! Уходите все! Я вас не трогаю! Я вам не делаю ничего плохого!
– Максим, – как заведенная шептала Белка, все еще не в силах подняться.
– Да, я такой, – он развел руками. – Я не могу вести себя по-другому! А вы все думаете, что я дурачок. Нет. Я просто такой! И мне нравится таким быть. И не надо меня переделывать! – Макс снова метнулся к Белке. – У тебя ничего не получится.
Он снова попытался зажечь свечу. За окном бушевал настоящий ураган. Порывы ветра бросали в стекла пригоршни воды. Хлопала незакрытая калитка.
– Голова болит. – Максим тер виски. – Ничего не помогает, ничего.
Белка наконец смогла оторваться от пола.
– Может, анальгин принести? – прошептала она.
Лаврентьев слабо усмехнулся.
– Лучше топор. Верное средство от всех болезней.
Надо было что-то сказать. Надо было разорвать тишину большого пустого дома, где поселилась боль. Но нужных слов не было.
– Где-то тут были еще спички, – пробормотал Максим и ушел в дом.
Белка бросила взгляд на спичечный коробок, лежащий около зажженной свечи, и поднялась.
– Пойдем, – потянула она за собой обмякшую Катюшу. – Вставай! А то там весь фильм без
– К-какой фильм? – запнулась Жданова и со второй попытки встала на ноги. – Света нет во всем поселке.
«Действительно, – лениво подумала Белка. – Кина не будет».
Она почувствовала усталость. Последние два дня тяжело ей дались. Захотелось прийти домой, забраться под одеяло и не вставать ближайшие лет сто.
А еще очень не хотелось идти под дождь. Но выбора не было.
Поселок казался вымершим. Вместе с тучами его накрыла тьма. В редких окошках виднелись слабые огоньки свечей.
Белку трясло от пережитого волнения, мысли путались. Она то видела темную фигуру, блуждающую перед двухэтажным домом, то искаженное болью лицо Лаврентьева. И ей снова захотелось промотать пленку жизни назад на несколько дней, чтобы завершить свой предпоследний разговор с Максом по-другому, чтобы не было никакой ссоры и чтобы все закончилось не так, как оно закончилось.
Прятаться от дождя было бесполезно, подруги все равно мгновенно промокли насквозь, поэтому шли они не спеша. Говорить было не о чем, и они молчали.
Около дома Васьки Брыкова их догнал Пашка.
– Ты где была? – набросился он на сестру с таким зверским выражением лица, словно собирался ее ударить. – Я весь поселок обежал! Ты где была?
– Мы к Лаврентьеву зашли, – вяло сопротивлялась Катюша. – Ты чего?
– На улице ураган, дед таблетки пьет, а она по гостям ходит, – не унимался Пашка. – Ты говорила, что пойдешь к Ваське. Что вы здесь за цирк устроили?
На шум из дома Брыкова выглянули люди.
– А вот и они, – послышался голос Лягушки. – И как это называется? Мы сидим, ждем вас. А они гуляют.
Вышел мрачный Васька с зонтиком.
– Где ты была? – В его голосе слышалась вселенская обида. – Не видели мы никого. Туда-сюда прошли, а потом дождь начался. Почему ты сразу не пришла? Ты же обещала.
– Васенька, – начала Катюша, – ты понимаешь, мы уже шли, а он…
Васька сунул Ждановой в руки зонтик и пошел в дом.
– Вася, я же не специально! – пошла за ним Катюша.
– Ну, мы побежали. – Из калитки вынырнула Лариса. – Там, наверное, Стасик без света с тоски помирает.
– Подожди! – Белке очень захотелось сделать за сегодняшний день что-нибудь хорошее. – Пять минут! Мне тебе кое-что отдать надо.
Она зашагала вперед, одновременно ища в кармане бирюзовый камешек. Нужен был хоть какой-нибудь свет, хотя бы спичка, чтобы Лариса поняла, ЧТО ей отдают. Но свет сегодня в поселке не предвиделся.
– Ладно. – Они дошли до какого-то угла. – Держи! Это твое.
Она сунула в тонкую Ларисину ладонь камешек. Девушка секунду подержала его в руке и вдруг прижала к груди.