Мой лучший враг

Филипенко Алена Игоревна

Нет, вру. На моей стороне были два человека. Первый – Дашка. Она во всем поддерживала меня.

Второй человек, поддерживающий меня – Ромка. Я не разговаривала с ним, потому что после неудачных попыток разболтать его я поняла, что дело провальное. Но я иногда видела на себе его взгляд. Понимающий взгляд. Мы в одной лодке.

Егор, лидер класса, некогда защищавший слабых, давно махнул на меня рукой. Он не мог тягаться со Стасом. Пытаться отнять у него любимую игрушку – бесполезно. Он только мог нажить врага. И

Егор просто перестал меня замечать. Как будто меня не было вовсе. Иногда он посылал мне взгляд, полный жалости. Этот взгляд говорил мне: «Прости, но я ничего не могу сделать».

В школе – очередная порция смешков и любопытных взглядов. Пора бы давно привыкнуть к этому, да я все не могла.

Я вошла в свой класс. Посмотрела на всех по-другому, как бы под другим углом. Их поступок открыто показал, на чьей они стороне. Не на моей. Но за несколько дней, проведенных дома, я много думала об этом. И относилась ко всему спокойно. Хорошо. Пусть будет так. Если я не могу ничего изменить – мне нужно просто принять все это.

Но я не могла. Как принять изменившееся положение вещей?

А поняла одно: меня открыто стали травить. И не один Стас, а все. И смириться с этим не получалось.

Одноклассники не обращали на меня ни малейшего внимания. Я подошла к своему стулу, ожидая каких-нибудь новых гадостей: надписей, записок, или чего похуже. Но ничего такого не было.

По непонятной причине для всех я просто перестала существовать.

Со Стасом я не пересекалась вплоть до четвертого урока.

Я поднималась по лестнице на третий этаж, в кабинет обществознания. Сверху донесся какой-то грохот: шум, гам и чьи-то злобные смешки.

По лестнице покатился какой-том мешок. Мешок докатился до меня, поднялся, расправился и оказался Ромкой. Он посмотрел на меня испуганно и помчался дальше вниз по лестнице.

А между тем сверху приближались шаги. И судя по топоту, спускалась целая рота.

Охваченная ужасом, я помчалась вниз.

Я нырнула в первый попавшийся кабинет. Это оказался кабинет рисования. Первоклашки удивленно глядели на меня.

Я прислонила палец к губам.

– Тсс…

Я нырнула в шкаф. И чуть не заорала от ужаса – в шкафу уже кто-то был!

Мне закрыли рот рукой.

Через щелку я могла видеть, что происходит в классе.

Вот в дверь вошел Стас. Следом вошли еще двое.

– Эй, малышня! – обратился к детям Стас. – Здесь не пробегал пухлый парнишка?

– Нет! – ответили они.

– Хм… А вы мне не врете?

Кто-то встал рядом со шкафом. Если бы не рука, зажимающая мне рот, я бы точно вскрикнула бы. В шкафу было душно, тесно, пахло лавандой и старыми книгами.

Малыши хором загалдели:

– Нет! Мы никого не видели.

– Ну, смотрите у меня, – сквозь щелку я видела, что Стас погрозил малышам пальцем. – Врать нехорошо.

Послышались удаляющиеся шаги.

Мы с соседом по шкафу одновременно выбрались наружу. Переглянулись. Это был Ромка. Он быстро отвел взгляд и пошел к двери. Осторожно заглянул в нее и побежал прочь.

Я обернулась к малышам.

– Спасибо! – искренне поблагодарила я их. Они заулыбались.

Я тщательно осмотрелась по сторонам, прежде чем выйти наружу. Никого не увидела.

С этого дня нас с Ромкой стала объединять наша тайна. Тайна шкафа. Я чувствовала в нем родственную душу, я тянулась к нему, но он пресекал всякие попытки общения.

После уроков я снова увидела Стаса. Его стая спускалась по лестнице, мы с Дашкой шли впереди них – так получилось, что вовремя смыться я не успела и теперь была вынуждена спускаться по лестнице вместе с ними.

Они громко смеялись. Я чувствовала, что они делают за спиной какие-то действия. Может быть, копировали нашу походку, может быть, делали всякие неприличные движения. Я не поворачивала головы. Просто слышала их издевательский смех.

Дома мне хотелось пообедать чем-нибудь легким. Я достала из холодильника пачку замороженных овощей – морковка, кукуруза и горох – и кинула на сковородку. Добавила немного воды.

Бабушка куда-то смылась. Даже записки не оставила. Дедушки тоже не было – это странно. Его смена уже кончилась, он должен был прийти домой.

К вечеру никто так и не появился. Я позвонила бабушке. С ней все в порядке – она сидела у подруги. Я сказала ей, что дедушки еще нет. Она разнервничалась. Сказала, что сейчас придет.

Я ходила из стороны в сторону. Куда он мог деться? Дня рождения ни у кого не было. Где он мог шляться? Где опять его искать?

За окном послышался шум мотора. Кто-то припарковался у калитки.

Я выбежала в сад, открыла калитку. Застыла от удивления, увидев следующую картину:

Возле моего дома стоял квадроцикл Стаса. Стас стаскивал с сидения моего дедушку, как всегда, в дупель пьяного.

– Чего встала? Помоги. Принимай товар. Тяжелый он…

Я вышла из оцепенения и бросилась на помощь. Дед шел сам, только нужно было все время поддерживать его в вертикальном положении.

Вместе мы кое-как внесли деда в дом. Положили на кухонный диван.

Стас посмотрел на деда.

– Он на лавочке дрых. Замерзнуть мог.

– Спасибо, – тихо сказала я.

Стас посмотрел на меня со злобой:

– Я не для тебя это делаю, а для него. Он все время относился ко мне, как к родному.

Стас вышел, больше не произнеся ни слова.

Я позвонила бабушке и сказала, что дед дома. Не стала вдаваться в подробности, каким образом он здесь оказался.

Я поднялась к себе в комнату. Вылезла на крышу. Посмотрела вдаль – листья на яблоне все облетели, и сквозь голые ветви можно было разглядеть вдалеке дом Стаса.