Мой любимый друг
Шрифт:
Только Пашка открыл рот, чтобы прочитать первое предложение в тексте о семье – вчера добросовестно всю домашку подготовил! – как пегаса понесло:
– С таким произношением тебя даже лингвист не поймёт! – вопила Елена Юрьевна, стоя над нелюбимым студентом. Остальные даже шелохнуться боялись, не то что встать на защиту сокурсника. Одна только Женька сжимала и разжимала под столом кулаки. – Как ты вообще сюда попал, дебила кусок! Даже до кошки бы уже дошло!
Пашка держался до последнего. Он сидел и смотрел в одну точку на стене. Считая про себя от нуля до десяти и обратно. Успокоиться это
– Твоей маме должно быть стыдно за тебя! Да я сейчас же ей позвоню и расскажу, какой у неё сын недо…
И именно в это мгновение все Пашкины усилия пошли прахом. Тетива, так долго сдерживаемая, получила свободу, и ярость вылетела на волю. Парень сжал зубы и с силой ударил ладонями по столу. Преподша дёрнулась и сделала шаг назад, наступила на чей-то пакет и едва не упала. Помогать ей, разумеется, никто не стал.
– Тронешь мою маму… – Пашка медленно поднялся и, нависая над Еленой Юрьевной, посмотрел прямо ей в глаза. Обычно весёлое и озорное лицо парня сейчас превратилось в камень, а в глазах льдинки перемешались с пламенем.
Преподша поперхнулась, паника начала накрывать её, но спасало то, что вокруг было полно свидетелей.
– Что ты мне тут тыкаешь! – визжала она. – Я твой преподаватель!
– Ты? – Пашка осмотрел её от носков замшевых туфель, покрытых грязными пятнами, до наращённых ресниц. – Ты – нет. Ты просто бешеная истеричка.
Со всех столов послышались сдавленные смешки.
– Пошёл вон!!! – голос Елены Юрьевны перешёл почти в ультразвук.
Пашка, всё ещё не спуская глаз с преподши, протянул руку в сторону, и соседка подала ему рюкзак.
Не говоря ни слова, парень неспешно удалился. Женька вскочила следом за ним, схватила свои вещи и бросила на прощание:
– Я сообщу в деканат! Вы не имеете права так обращаться со студентами!
– Пошла вон! – крикнула Елена Юрьевна.
– С радостью! – Женька скривилась и добавила: – Как препод Вы полный отстой. Учитесь у Ольги Никифоровны!
– Вон!!!
О том, что происходило в кабинете дальше, ни Женя, ни Пашка не то что не догадывались, но и знать не хотели. Оба чувствовали себя облитыми помойной жижей.
– Ты как? – девушка дотронулась до локтя друга.
– Нормально, – хмыкнул парень, наконец расслабившись. – Даже хорошо. Надоело быть терпилой. Если отчислят, то и ладно. Я тут подумал, в армейке тоже ничего – кормят, одежду дают, на зал тратиться не надо. Да и Алинка ждать будет, письма писать. Потом работать пойду, на заочку поступлю. Короче, что угодно, только не такое.
– Не отчислят тебя, – прищурившись, пробормотала Женька. – Пойдёшь со мной в деканат.
– Нет, покачал головой парень. Прогуляюсь лучше, остыну. А то ещё чего хорошего и им наговорю.
– Я тогда сама пойду, Паш.
– Спасибо, – улыбнулся ей парень и двинулся к выходу. В коридоре было пусто – как раз самая середина пары.
Как и пообещала, девушка сразу же отправилась в приёмную к декану. И как назло, дверь оказалась заперта. То ли ранний обед, то ли совещание. Однако Женя сдаваться не собиралась и заняла пост.
Далеко Пашка не ушёл, потому что навстречу ему, ухмыляясь тому, что читал в своём телефоне,
– Слышал, тебя исключают, – оскалился он, подойдя почти вплотную. – А я тебе говорил – не выёживайся. Доигрался? Не бойся, я не оставлю Алину без внимания. Такой нетронутый цветочек должен попасть в опытные руки. Ну, ты понимаешь.
Пашка поставил рюкзак на пол, склонил голову на бок, окинув донельзя довольного собой парня оценивающим взглядом, замахнулся и наотмашь ударил его в челюсть.
Всё равно отчислят – чего уж там.
Глава 54
Алексей, не ожидавший подобного подвоха, отлетел назад, не устоял на ногах и шмякнулся на костлявую пятую точку. Телефон приземлился неподалёку, и его экран покрылся мелкой сеткой не осыпавшихся осколков. Пашка неторопливо подошёл к парню, считавшему себя чуть ли не хозяином жизни, посмотрел на него сверху вниз и с совершенно бесстрастным лицом произнёс:
– Тронешь Алинку – убью.
Вернувшись за рюкзаком, Пашка закинул его на одно плечо и наконец выбрался на улицу. И ему было глубоко наплевать, пойдёт ли на него жаловаться патлатый придурок или нет. Алексей же какое-то время продолжал сидеть на полу, ошарашенно глядя вслед первокурснику.
– Ты за это ответишь…
Поднявшись на ноги и потирая ушибленную челюсть, парень с раздражением смотрел на разбитый телефон. Если бы в этом коридоре были камеры, можно было бы пойти в деканат и тогда бы студента Романовского не просто отчислили, но и пинка под накачанный зад дали. Но как назло, финансирование урезали, и в углах висели муляжи. Приближённый ко «власти» Алексей знал и об этом. К тому же, не хотелось выглядеть слабаком. Старшекурсника избил какой-то малолетка! Ничего, этого Романовского и так скоро здесь не будет – Ленка постаралась.
Щека и челюсть ныли, а внутри всё кипело от ярости и жажды мести! Срочно, нужно срочно придумать что-нибудь ещё. Точно! Эта скотина должна увидеть, как его девочка льнёт к нему! С этими мыслями Алексей и двинулся к расписанию, чтобы узнать, где сейчас Алина Семёнова. Как раз можно будет ей сказать, что защищал какую-нибудь девушку от хулиганов, ввязался в драку, но всех победил и даму спас. Чем не рыцарь в сияющих доспехах! Эта картина заметно подняла Алексею настроение.
А тем временем в деканате не чаи гоняли, а обсуждали крайне серьёзную проблему. Если об этом узнают «на верху», то могут покатиться головы.
– Павел Леонидович, что делать будем? – спросил замдекана, глядя в окно. На улице как раз прекратился дождь, и из-за туч выглянуло солнце. Прогуляться бы сейчас, а не обсуждать чьё-то грязное бельё.
– Если бы я знал, Максим Георгиевич, если бы я знал.
Он снова глянул на телефон. Экран оставался тёмным, но декан прекрасно запомнил видео, хоть и посмотрел его всего два раза. Впрочем, память напрягать особо и не пришлось, потому что действующие лица известные, а движения хорошо знакомы. И как этой первокурснице только удалось заснять Алексея Михайлова и преподавательницу немецкого Елену Юрьевну Колынец за весьма пикантным занятием? Даже если и хотелось забыть, всё равно перед глазами стояла эта сцена.