Мой любимый друг
Шрифт:
– Доброе утро! – Алина встретила мать на пороге. Сама девушка встала ещё полчаса назад и уже успела позавтракать. – Хорошо повеселились?
– А то! – хмыкнула Вера Георгиевна. – Я даже верхом на коне покаталась!
– Где вы там коня добыли?
– Да был там один жеребец…
От оладушек женщина отказалась – в отличие от подруги проголодаться она не успела. Да и как хотеть есть, если бармен её постоянно подкармливал! Поэтому она, на ходу избавляясь от одежды, побрела к любимой кроватке. В постель женщина забралась совершенно голой.
– Мам, макияж хотя бы смой! –
– Сам сотрётся, – промычала в подушку Вера Георгиевна и больше на внешние раздражители не реагировала.
Алевтина Анатольевна же героически попыталась избавиться от туши на ресницах. Для этого она зачем-то забралась на стиральную машинку, да там и уснула. Бонифаций терпел это безобразие какое-то время, а потом громким и надрывным «мявом» попытался разбудить нахалку. Когда же не вышло, отправился к другому человеку. И там его тоже ждал провал. Пашка, до этого чутко дремавший, чтобы не пропустить момент, когда вернётся мать, удостоверился, что с ней всё в порядке, и уснул настолько глубоко, что его не подняла бы даже повестка в армию.
И сколько ни скрёбся бедный Бон-Бон, сколько ни орал, а Пашка так и не удосужился открыть для него дверь в свою комнату. А потом каким-то непостижимым образом незаметно для кота ванная оказалась заперта. Кот походил-походил по квартире, заглянул в хозяйские тапки, присел над ними, прицеливаясь, вспомнил, что его ещё не кормили и передумал мстить.
Через два часа проснулся Пашка с наиглупейшей улыбкой на губах. Ему вдруг захотелось заявить всему миру, что Алина теперь принадлежит не кому-нибудь, а Павлу Константиновичу Романовскому! Однако делать это он не стал, потому что пообещал свой – да-да, своей! – девушке, ничего пока не рассказывать мамам. Алина хотела сама сперва привыкнуть к мысли о том, что они теперь вместе. Потому что, когда лучшие подружки узнают о том, что их детки наконец-то спелись, тут же начнут планировать свадьбу и выбирать имена многочисленным будущим внукам.
Потянувшись, Пашка вскочил с дивана и чуть ли не вприпрыжку помчался в ванную. Однако ему пришлось остановиться, потому что ему перегородил дорогу бьющий по полу хвостом Бонифаций.
– Бон-бон, ты чего? – удивился парень.
И тут кота как прорвало: не переставая громко мяукать, он принялся ходить кругами вокруг непонятливого человека и, насколько это возможно, подталкивать того в ванную.
До Пашки наконец дошло, что именно хочет Бонифаций, когда увидел закрытую дверь в кошачью крепость. А когда вошёл внутрь, громко расхохотался:
– Ну, мамка, ты даёшь!
Алевтина, свесив ножки со стиральной машинки и прислонившись к стене, сладенько спала. И даже не проснулась, когда сынуля осторожно поднял её на руки и отнёс в её спальню. И только Бонифаций подумал, что можно уже и расслабиться, как громадный двуногий забрался в душ и провёл там по кошачьим меркам целую вечность.
И вот наступило долгожданное одиночество. Бон-Бон улёгся на любимом коврике и наконец-то задремал. Если бы кот мог, он бы наверняка забаррикадировался.
На
Взяв несколько купюр из «волшебного ларца» и поставив его на место, Пашка позвонил своей девушке. Как же будоражат эти слова!
– Доброе утро! – ответила Алина, и голос её звучал непривычно смущённо.
– Привет! – Парень почувствовал, что улыбается ещё глупее, чем, когда только-только проснулся. – Собирайся. Мы идём завтракать!
– Но я уже позавтракала, – возразила девушка.
– И когда это было?
– Часа три назад.
– Так и знал! – хмыкнул Пашка. – Это не считается. Короче, через десять минут буду у тебя!
Он повесил трубку и открыл шкаф, чтобы выбрать одежду. Обычно такие мелочи его не заботили, но сегодня всё было по-другому, ведь он поведёт свою – как же сладко замирает сердце! – девушку в кафе. К счастью, ничего утюжить не пришлось, и ровно через десять минут Пашка стоял перед Алинкиным подъездом, одетый в джинсы, белую футболку и кожаную куртку.
Осень всё настойчивее заявляла о себе, и на улице было прохладно, а небо заволокло низкими тучами. Дождя пока не было, но всё к тому и шло.
Дверь приоткрылась и показался тонкий силуэт. Алина, словно подбирала подходящий к Пашкиному наряд. Джинсы и широкий белый свитер отлично смотрелись рядом с тем, во что был одет парень.
– Доброе утро, – снова поприветствовала его Алина и робко улыбнулась.
Пашкино сердце бешено забилось, и он, схватив её за руку, затащил девушку обратно в подъезд и, не дав ей опомниться, принялся жадно целовать.
Глава 47
Пашка запустил длинные пальцы одной руки в Алинины волосы, а другую положил ей на талию и прижал к себе. Он покрывал поцелуями лицо девушки, добрался до шеи, легонько прикусил мочку уха, подул… Алинино тело дрожало, захлёстнутое новыми, но такими приятными первобытными чувствами. Она отвечала на поцелуи как только могла, полностью отдаваясь инстинктам…
Жаркие объятия пришлось прервать – ляпнула подъездная дверь, и объявилась соседка Семёновых по тамбуру – явно с ночной смены возвращалась. Алина и Пашка отскочили друг от друга, пытаясь восстановить дыхание. На их счастье, тётя Соня, не переставая, зевала и еле волокла ноги, почти ничего не замечая вокруг и мечтая об одном: поскорее добраться до дивана и нырнуть под одеяло, по пути сбросив с себя женское орудие пыток – у него ещё и косточка вылезла и пребольно царапала кожу.