Мой любимый Небожитель
Шрифт:
Женщина коснулась лбом земли и застыла. Арраэху стало не по себе.
— Встань! — произнес он. — Я помогу ему…
О, он знал, что еще пожалеет об этом! Но совесть страстно умоляла что-то предпринять.
И когда он стал таким сентиментальным?
Опять во всём виновата Илва!
Глава 41. Сострадающее сердце...
Арраэху достаточно было влить в тело несчастного немного своей энергии, и тот мгновенно ожил. Кровотечение остановилось, с лица схлынула
Он шокировано воззрился на правителя, немигающим взглядом рассматривая идеальное лицо и копну золотистых волос, разбросанных по широким плечам…
— Гардияр… — прошептал парень, изумляя Арраэха своей осведомленностью. В эмоциях минасца вспыхнул восторг, буквальное обожание, которые заставили зоннёна смутиться.
Надо срочно уходить! Становиться очередным объектом безумного поклонения правителю было неприятно…
Он стремительно поднялся на ноги, но парень умудрился схватиться пальцами за полы его плаща, что граничило уже с откровенной наглостью….
— Прошу вас, господин, — прошептал он подобострастным тоном. — Позвольте мне служить вам с этого дня! Я знал, что все эти разговоры о вас — правда! Я верил, что вы действительно сошли к нам, чтобы всё изменить…. Прошу вас, позвольте стать вашим преданным слугой!!!
Арраэх немного раздраженно вырвал края плаща из его хватки, но в словах парня он услышал кое-что настораживающее.
— Какие разговоры? — спросил он, невольно вспомнив, что за ним наблюдали даже на горе. — О чём ты говоришь?
Парень оживился и, держась за бок, аккуратно приподнялся, совершенно неуместно становясь на колени. Его мать тут же последовала его примеру…
— Поднимитесь сейчас же! — рявкнул Арраэх, которого едва не стошнило от мысли, что эти дикари переносят свое поклонение с одного зоннёна на другого. — Мне не нужна ваша подобострастность!
Испуганные минасцы поспешно встали на ноги, очевидно смущаясь подобной неучтивости по отношению к великому божеству, но если он сам попросил об этом…
— Я… не Гардияр! — выдохнул Арраэх с трудом, пытаясь терпеливо подобрать слова. — Я не ваш бог! Не нужно мне служить…
— Вы не хотите раскрывать себя! — поспешно выпалил парень дрогнувшим от волнения голосом. — Мы понимаем…
Арраэх обреченно закатил глаза. Они упорно хотят видеть в нем очередного бога!!! Упрямые дикари!!! Словно беспомощные младенцы, они льнут к любому существу, способному проявить хотя бы немного силы…
Правитель чувствовал смятение. Если бы Илва не была частью этого общества, он бы остался к ним равнодушен, но теперь невольно видел в каждом из них её отражение. Поэтому ему было… их жаль. Настолько жаль, что он никак не решался уйти прочь, не произнеся напоследок правильного напутствия…
— Богов не существует… — проговорил он без надежды быть понятым и услышанным. — Это просто иные существа. Да, более сильные,
Парень смотрел на Арраэха во все глаза и, казалось, внимал каждому слову с глубоким благоговением, но после последней фразы правителя он снова едва не задохнулся от эмоций и, заикаясь, произнес:
— Отныне нашим богом будете только вы, великий господин!
Арраэх едва не зарычал от обречённости и, резко развернувшись, исчез в подпространстве, шокировав мать и сына еще больше.
— Слава тебе, Гардияр! — донесся ему шепот вдогонку, выворачивая наизнанку взбудораженную душу…
Илва устало распласталась на жесткой койке и прикрыла глаза. Всё тело ломило от многочасовой скачки на лошади: всё-таки она не привыкла так много времени проводить в седле.
Но сейчас пришлось.
Оставаться в городе девушка больше не могла.
Заскочив в своё жилище за городом, которое осталось, слава небу, нетронутым, девушка собрала в дорогу нехитрый скарб и отправилась на север.
Где-то здесь жили её старые приятели, которые в прошлом звали к себе и обещали найти работенку. Илва могла устроиться наёмницей в местный сыск, чтобы разыскивать сбежавших преступников, а еще лучше — к кому-нибудь из аристократов в роли телохранительницы. Правда, женщин не особо жаловали на такой должности, но Илва, если что, всегда могла доказать любому, что вполне соответствует своему громкому званию охотницы за головами…
Остановившись в захудалой таверне, она кое-как поужинала и тотчас же поднялась в комнатушку, которую сняла за пару медных монет.
Постель была старой, рваной, но хотя бы чистой. Этого было вполне достаточно, чтобы хорошенько отдохнуть, но… сон упорно не шел.
В дороге Илве удавалась хоть как-то отрешиться от мыслей о синеглазом обманщике, но сейчас его образ, словно приклеенный, не покидал ее разума ни на мгновение. И почему-то вспоминалось только хорошее: его мягкая улыбка, которую он частенько обращал к ней в последнее время, его красивый приятный голос, поразительные по красоте золотые кудри, похожие на жидкое золото, а еще… его поцелуи — такие нежные, требовательные, такие настоящие!
Тряхнула головой, пытаясь избавиться от болезненных воспоминаний, но не смогла. Резко села на постели, злясь на саму себя за слабость.
Он лжец! Он использовал её! Он не лучше Лучезарного!!!
Но сердце упорно не соглашалось: нет, он лучше! Он ни разу не обидел её, не отверг, не погнушался прикоснуться, улыбнуться, поцеловать…
Однако разве это не обман? Разве это могло быть искренне???? Нет, Илва не могла в это поверить.
Арраэх, то есть Гардияр — божество! Допустить мысль, что он мог действительно интересоваться ею, от всего сердца обнимать, быть нежным… это было невыносимо больно. Так больно, что начинало буквально жечь в груди.