Мой любимый сфинкс
Шрифт:
– Располагайтесь, – журчала она. – Если вам что-то будет надо, я в приемной. Так-то я не секретарь, я курьер. Я обычно в приемной не сижу. Но сегодня мне Александр Федорович поручил. А я всегда очень ответственно все поручения выполняю. Если буду хорошо работать, то меня Александр Федорович на курсы секретарей отправит. И тогда я смогу в приемной сидеть. У секретарей знаете какая работа интересная? И зарплата. Ух! В два раза больше, чем у меня. Но я и сейчас уже двенадцать тысяч получаю. Больше, чем мама. Мама у меня знаете кто? Почтальон. А у почтальонов какая зарплата? Слезы, а не зарплата. Мама уж так Александру Федорычу
Злата улыбнулась про себя этому бесхитростному стрекоту.
– Спасибо вам, Лариса, – вежливо сказала она, и девчушка тут же засияла от ее уважительного «вы». – Я обязательно вас позову. И журналы мне очень пригодятся. Но вы пока идите, ладно? Мне нужно по телефону поговорить.
– Конечно. – Девчушка приняла виноватый вид и попой начала пятиться к двери. – Вы меня извините, что я такая болтушка. Мама говорит, что мой язык впереди меня по улице бежит. А я же не всегда, а только когда с хорошим человеком поговорить можно. Вот с Панкратовной, это наш главный бухгалтер, я никогда не болтаю. Она ужас какая тетка вредная. А с Александром Федорычем я всегда разговариваю, потому что он добрый.
Глядя на Златино смеющееся лицо, она виновато замолчала и тут же снова затараторила:
– Все-все, я пошла. Больше не буду болтать.
Дверь захлопнулась, и в стильной прохладе переговорной Злата осталась одна, разрываясь между желанием поговорить с Инной и необходимостью перезвонить Артему. Чувство долга победило. Иначе Злата не была бы собой. Кляня свой характер и присущую ему проклятую ответственность, Злата набрала номер Артема.
– Привет, пропажа! – услышала она его жизнерадостный голос и с удивлением обнаружила, что совершенно ему не рада. – Ты что там, в северных лесах, одичала совсем? Старых друзей забыла, не звонишь, не пишешь. Я ж тут скучаю по тебе как-никак!
– Как или никак? – холодно уточнила Злата, продолжая удивляться своей холодности.
– Ты чего, мать? Перегрелась? Или на свежем воздухе у тебя развилось кислородное отравление? Ты там попроси кого-нибудь, чтобы тебя привязали к выхлопной трубе. В норму и придешь.
Злата представила, как ее привязывают к выхлопной трубе. Машина заводится, выпуская пары ядовитого дыма. Она втягивает его легкими и начинает задыхаться, ловя губами свежий воздух, но втягивая все новые и новые порции отравы. Видение было столь реальным, что она надсадно закашлялась в трубку.
– Ты что, совсем дурак? – спросила она, откашлявшись и тяжело дыша. – У нас тут убийство, между прочим, произошло, а ты все шутки шутишь идиотские.
– А ты-то каким боком к убийству? – удивился в трубке Артем. – Про события ваши я читал. Кто-то уже успел эту историю в «Курьер» слить. Не ты случаем? Или все-таки подруженция твоя шебутная? Неужто эта история заставила волноваться невозмутимую Злату? Тебя ведь, чтобы расшевелить, надо гороху хорошенько наесться. А тут волнуешься, кашляешь. Поди ж ты, что делается!
– Ну, я рада, что ты за меня не волнуешься, – сухо сказала Злата. – Если ты все сказал и все узнал, что хотел, то давай, пока. Мне еще по делу звонки нужно сделать.
– Злата, ты там что, озверину наелась? – медленно и надменно спросил Артем. – Ты как со мной разговариваешь? Что я, позволь спросить, плохого сделал? Или я в чем
– Ну что ты, Артем. Конечно, ты ни в чем не виноват. Надеяться, что ты, узнав об убийстве, приедешь сюда, чтобы я не была одна в этом кошмаре, мне и в голову не приходило. А кошмар постепенно подходит к концу. Думаю, что скоро буду дома. Тогда и поговорим. Пока.
Нажав на кнопку отбоя, она невидяще посмотрела в стену. Телефон с негромким стуком выпал из ее потной ладошки и поехал по лакированной столешнице.
«Что это со мной? – с глухим отчаянием думала Злата. – Ведь это Артем. Верный, надежный Артем, которого я знаю как облупленного. Он не сделал и не сказал ничего нового. Я и не жду от него чего-то нового. В наших отношениях все устаканилось. Все ясно, понятно и не вызывает ни малейших эмоциональных потрясений. Так почему же я так завелась? И что странно. Я не вспоминаю о нем в эти дни, не рада его звонку и не хочу его слышать».
По своей привычке говорить себе правду, только правду и ничего, кроме правды, она поняла, что причина ее охлаждения к Артему – в Аржанове.
– Ну и дура! – вслух сообщила она самой себе. – Ты отсюда уедешь и больше никогда-никогда его не увидишь. А с Артемом придется мириться. И прилагать усилия, чтобы он тебя простил и все было как прежде. А он станет дуться. И тебе придется его уговаривать, и унижаться, и просить, и быть хорошей девочкой. Господи! Как же мне все это надоело!
Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, она решительно взяла телефон и набрала номер Инессы Перцевой.
Григорий Чухлебов или просто банкир Гриша, как звали его все на базе Аржанова, в бизнес подался в довольно-таки зрелом возрасте. Ему было уже за тридцать, когда он совершенно осознанно получил второе высшее образование, естественно, экономическое, которое позволяло развернуться его широкой предпринимательской натуре и от мелкой торговли овощами и прибалтийскими колготками перейти в банковскую сферу, сулящую гораздо большие прибыли.
Довольно быстро сойдясь с нужными людьми, что, в общем-то, было удивительно, потому что Григорий всегда считал себя человеком замкнутым, он открыл свой собственный банк. Для их небольшого провинциального городка в конце 90-х было это делом довольно обычным. Банки появлялись ниоткуда, росли как грибы после дождя и так же быстро уходили в никуда. И вот тут-то Григорий Чухлебов показал себя уникальным феноменом. Его частный банк расширялся, пожирал конкурентов, и к середине двухтысячных превратился в устойчивое крупное финансовое учреждение «Волга-кредит», которое охотно инвестировало в производство и строительство, выпускало пенсионные карты для ветеранов и зарплатные для чиновников, плотно работало с местным и региональным бюджетом, вкладывалось в быстровозводимые детские сады. Банк процветал, и Чухлебов вместе с ним.
Это был один из самых успешных и богатых бизнесменов города, который не гнался за пиаром, не лез в политику, предпочитая держаться в тени, не ходить на светские мероприятия и заниматься благотворительностью, причем, упаси бог, не публично.
Человеком он оставался немногословным, спокойным и основательным. Никто и никогда не видел его пьяным. Он не увлекался азартными играми, не ходил на бега, не употреблял наркотики. У Чухлебова была одна, но пламенная страсть – его вторая жена Марина. Рина, как он ее звал.