Мой любимый шпион

Патни Мэри Джо

Сюзанна встала и молча прошлась по комнате. Остановившись у окна, спиной к собеседнику, тихо проговорила:

– Мы с вами познакомились двенадцать лет назад, во времена Амьенского мира. В то время я, наивная и полная оптимизма девчонка, думала, что войнам навсегда пришел конец и теперь всех ждет радужное будущее. А потом мир вновь был ввергнут в пучину насилия и хаоса. Быть может, ваше предложение вызвано желанием возродить те времена мира и оптимизма? Но они, увы, миновали…

– Времена – да, миновали, – согласился Симон. – Но разве мы не были друзьями, хоть и знали друг

друга не так долго? Меня восхищали ваши ум и душевность, и я завидовал моему кузену, которому посчастливилось так удачно выбрать невесту. И вы, казалось, были довольны моим обществом. Неужели этого мало для начала?

– Эта связь слишком слаба, – возразила Сюзанна, поворачиваясь лицом к собеседнику. – Это было слишком давно, и теперь мы чужие друг другу.

– В самом деле? – Симон встретился с ней взглядом. – В жизни каждого из нас многое произошло, но неужели вы и впрямь считаете себя уже совершенно другим человеком? Поверьте, я очень утомлен и повидал в жизни немало, но мне кажется, в глубине души я все тот же, каким был, когда мы только познакомились.

– Пожалуй, и я осталась прежней – только где-то очень глубоко, – проговорила Сюзанна, и в глазах ее отразилась боль. – И сейчас я не знаю, смогу ли еще когда-нибудь выйти замуж, так что…

Она внезапно умолкла, и Симон, не дождавшись продолжения, нерешительно спросил:

– Но почему вы так считаете?

Он уже подумал, что Сюзанна откажется отвечать, но она вдруг со вздохом сказала:

– Годы, проведенные в гареме, где от моего умения притворяться распутницей зависело, выживу я или нет, совершенно изменили меня возможно, навсегда. И я не уверена, что смогу когда-либо вновь испытать желание. Сейчас мне кажется, что, пожалуй, нет.

Симон внутренне содрогнулся, понимая, какой болью вызваны эти простые и откровенные слова. И вместе с тем они удивительным образом вызвали в нем ощущение родства с ней.

– Мои обстоятельства отличались от ваших, но и мне известно, как умирает желание. – На краткий миг ему вспомнилось пьянящее обоюдное безумие, которое он испытывал со своей невестой Алетт. – Для меня желание такого рода не более чем воспоминание, погребенное вместе с другими, радостными и светлыми. Вместе с тем я способен представить себе вполне благополучный брак без физической близости. А вы, Сюзанна?

На ее лице отразилось удивление, затем – задумчивость.

– Для самой себя – да, могу представить без труда. Но вы же мужчина в цвете лет, а мне по опыту известно, что темперамент у мужчин сильнее. Что, если желание к вам вернется, а ко мне – нет? В таком случае я стану для вас досадной обузой.

Симон медлил с ответом – вопрос был весьма серьезный.

– Вы все равно останетесь моей женой и другом, – сказал он наконец. – Я ничем не оскорблю и не унижу вас. Но если все произойдет прямо противоположным образом, то есть желание вернется к вам, но не ко мне?

– Подобно вам я буду осмотрительна и ничем не опозорю ваше имя, – ответила Сюзанна и вдруг рассмеялась, лицо ее словно осветилось, и воскликнула: – Поистине французская беседа!

Симон тоже рассмеялся.

– Так и есть. Возможно, мы оба исхитримся втихомолку

встречаться с любовниками на стороне. Но это лишь предположения, не более того. Все, что нам известно в данный момент, – наше нынешнее отношение к этому вопросу. И мое отношение состоит в том, что я был бы глубоко вам признателен, если бы вы согласились разделить жизнь со мной.

– Но почему? – в растерянности пробормотала Сюзанна.

Симон прекрасно понимал: шанс, что она примет его предложение, мог появиться лишь в том случае, если он проявит предельную откровенность.

– Долгие годы мне было очень одиноко, Сюзанна, – негромко проговорил он. – Когда же я вошел в эту комнату, первым моим чувством стала безмерная радость оттого, что вы живы. И уже в следующий миг я осознал, что не одинок.

Она испытующе вглядывалась в его лицо.

– Знаете, мне тоже теперь не так одиноко. Но что, если мы не подходим друг другу?

– Мы благопристойно двинемся каждый своим путем в рамках нашего брака, продолжая выказывать друг к другу доброту и уважение. Полагаю, в этом не будет ничего трудного. Если что и пробуждает гнев, так это страсть. А если для нас обоих страсть уже в прошлом, то мы наверняка сможем стать друзьями.

– На первый взгляд – все просто. Но жизнь редко бывает простой, – с усмешкой заметила Сюзанна.

Симон мысленно улыбнулся. Уже от одной этой беседы он почувствовал, что оживает, хоть они и расходились во мнениях.

– Вы, разумеется, правы, Сюзанна. Но не будем упускать из виду несомненную практичность моего предложения. В качестве моей жены вы могли бы жить с достаточным комфортом. Конечно, не в роскоши, подобающей графине, но все же вам бы не пришлось работать целыми днями, чтобы прокормиться.

– Не стану отрицать: звучит заманчиво, – признала Сюзанна. – Но даже в лучшем случае брак – это прыжок в неизвестность, а я вас почти не знаю. Ведь прошло столько лет…

– Все ваши доводы резонны, но нам незачем принимать решение сегодня же, – отозвался Симон. – Давайте проведем вместе некоторое время и познакомимся заново.

– Непременно! Потому что в настоящий момент вы, сэр, не кто иной, как кот в мешке.

Симон громко расхохотался.

– Я слышал о себе много нелестных отзывов, но такого – никогда. – Он указал на светлеющее небо за окном. – Солнце вот-вот выглянет. После визита к вам я намеревался побывать в своем лондонском доме. С самого своего возвращения я живу в отеле, но, пожалуй, пора уже переселиться в собственный дом.

Сюзанна выглянула в окно, за которым действительно прояснялось.

– А мне надо бы дошить заказ, пока еще светло.

После недолгого размышления Симон предложил:

– Если вы составите мне компанию в этой поездке, я обеспечу вас свечами, чтобы вы смогли поработать ночью.

– Надеетесь соблазнить меня свечами? – с улыбкой спросила Сюзанна.

– А хоть бы и так. – Симон тоже улыбнулся. – Но вы можете считать, что я просто хочу вам помочь.

Она ненадолго задумалась, потом кивнула.

– Что ж, свечи и впрямь будут очень кстати. И я не прочь подышать свежим воздухом. Сейчас, только схожу за накидкой.