Мой маленький каприз
Шрифт:
— Надменными и высокомерными кажутся эти животные. И смотрят свысока. Даже ноги переставляют эдак заносчиво и невозмутимо, будто никто и никогда не сможет заставить их прибавить скорости. Хотя умеют мчаться быстрее лошадей. Ну как, гожусь я для ведущего детской познавательной программы? — вдруг неуверенно спросил он.
— Вполне, — ответила я, не останавливая съемку. — Особенно программы для девочек. Девочки любят сказочных дяденек в длинной старинной одежде.
— Вот как? — Он громко захохотал. —
— Не отвлекайтесь. Рассказывайте дальше про верблюдов.
— Дорогие девочки, вам обязательно нужно увидеть скачки на верблюдах, и вы убедитесь собственными глазками, какую скорость способны развить эти удивительные животные.
Я фыркнула и спросила, подыгрывая его интонации:
— А почему на передних ногах у них болтается веревка?
— Чтобы далеко не убежали. И чтобы потом было легче их поймать. — Он помолчал и добавил с веселой иронией: — Вы, девочки, должны уже знать, что мы — специалисты, чтобы не давать сбегать людям и животным. Животным мы связываем ноги, людей запираем.
Я рассмеялась и выключила камеру.
— Польщена, что меня вы, по крайней мере, не связали.
— Потребуется — свяжем. Давайте сюда ваш агрегат. — Он забрал у меня камеру. — Пойдемте!
— Куда? Или вы передумали меня снимать?
— Точно, передумал. Вам катастрофически не идет этот платок. Пошли! — Он сунул камеру себе под мышку и освободившейся рукой потянул меня за запястье.
От его прикосновения у меня тут же перехватило дух.
— Идем-идем, — повторил он, сверху вниз заглядывая мне в глаза своими подведенными фараонскими очами.
— Да-да, — едва слышно прошептала я, утопая в их бездонной гигантской черноте и отчетливо понимая, что еще немного, и наконец все произойдет. — В мой шатер?..
— Конечно. Я же должен посмотреть, достаточно ли экзотично вы устроились. Или нужна большая цивилизация?
Мне нужны только вы, я пойду за вами куда угодно…
— Так идемте же! — Он опять потянул меня.
Я перехватила его руку и переплела его пальцы со своими. Он шумно перевел дух.
— Эльза, а вы не торопите события?
Вместо ответа я привстала на цыпочки и прильнула губами к его губам. Какой-то миг они сопротивлялись, но потом я почувствовала, как с тихим стоном содрогнулась его грудная клетка, его дыхание ворвалось в мой рот, и мы поцеловались так, будто от силы этого поцелуя напрямую зависели наши жизни.
— Пожалуйста, больше так не делайте, — отстраняясь и не глядя на меня, произнес он, но не разнял переплетенных пальцев.
Я промолчала, и мы, держась за руки, пошли к стоянке. Он заговорил первым:
— Обещаете больше не делать так?
— Так? — Я посильнее сжала его пальцы. — Нет, не обещаю.
— Напрасно. — Он тоже сжал мои. — Кажется, я вас просил
— Жаль, что не случился. Иначе вы не отчитывали бы меня, а несли на руках! — Я дернула свою руку, но он не отпустил.
— Успокойтесь. До вашего шатра совсем близко. Потерпите. Нас все видят.
— Кто? Оглянитесь, ни души! Хотя все и так прекрасно понимают, зачем вы меня сюда привезли! Разве что верблюды не в курсе! А Нурали и вообще наблюдал, как мы целовались!
Он молчал, но не ускорял и не замедлял шаг, как и не выпускал мою руку, хотя не смотрел на меня. Я тоже притихла, искоса поглядывая на его профиль. Опущенные, чуть подрагивающие, длинные густые ресницы. Изумительный медальный нос. Обветренные губы с усталыми морщинками в углу, как и в уголке обведенного черным фараонского глаза. И мне опять было стыдно за свою несдержанность — вряд ли он успел отдохнуть хоть немного с той минуты, как мы расстались, а я на него нападаю. Я хотела сказать что-нибудь примирительное, но тут противно завыл незнакомый мобильный.
— Извините, я должен ответить. — Он отнял руку и полез в свои одежды.
— Ваш мобильник срабатывает? А мой здесь не берет.
— Это не телефон. Это рация.
Он извлек аппарат с большим цветным мигающим дисплеем и ответил по-арабски. Голос звучал устало, но мы не останавливались, а шли дальше, и только перед самым моим шатром разговор был окончен. Я вежливо спросила:
— Все в порядке?
— Да, — произнес он, рассеянно глядя на мою камеру в одной своей руке и на рацию в другой.
— Давайте мне камеру, а то вам неудобно прятать рацию.
Он улыбнулся, словно возвращаясь издалека.
— Мне незачем ее прятать. Просто не забыть перед уходом взять с собой. Прошу. — И рукой с рацией отвел полог шатра.
Я увидела вновь накрытый низенький столик.
— Не удивляйтесь, Эльза. Я велел подать перекусить в ваш шатер. Вообще-то у нас из-за жары не принято есть среди дня, но я просто зверски голоден. Оттого и соображаю плохо. Ну проходите же!
Я юркнула внутрь, он вошел за мной. Положил на ковер камеру и рацию. Обвел взглядом шатер.
— Так. Молодец матушка Фарида. Позаботилась даже об умывании. — И показал мне на кувшин с водой, стоявший в тазу возле единственного кресла, на котором висело нечто напоминающее полотенце. — Эльза, пожалуйста, если вам не трудно, полейте мне на руки. Так хочется умыться.
— Конечно-конечно! — Я сбросила с головы платок. — А потом вы мне.
— Ладно. — Он улыбнулся. — Тогда лейте поэкономнее, чтобы и для вас осталось. — Снял куфью и, присев на корточки, поместил руки над тазом. — Ну, чего вы ждете? Лейте!