Мой маленький котёнок
Шрифт:
Страх и паранойя, что с моим самым ценным владением что-то случится смешалось с моими личными желаниями. Тогда я пошёл на самый грязный и аморальный поступок в своей жизни — установить камеры в её комнате. Это было нарушением её частной жизни и доверия. Но я ничего не мог с собой поделать. Меня охватило страстное желание видеть её снова и снова, иметь возможность наблюдать за каждым её движением, за каждым вздохом.
Я пытался убедить себя, что это было для её защиты, что мне нужно было присматривать за ней на всякий случай, если что-нибудь случится.
Когда я наблюдал за ней на экране, моё сердце бешено колотилось от адреналина, я знал, что то, что я делал, было неправильно. Но в то же время я не мог остановиться. Я был зависим от прилива удовольствия и экстаза, которые приходили от наблюдения за каждым её движением, каждым вздохом.
Наблюдать за ней было, как наблюдать восходом солнца.
Я знал, что нахожусь в опасном месте, что на эти чувства никогда нельзя было повлиять. Но по мере того, как дни превращались в недели, а недели — в месяцы, мое желание к дочери только усиливалось.
И когда чувство вины и стыда угрожало захлестнуть меня, я знал, что должен найти способ справиться с этими чувствами, прежде чем они поглотят меня полностью.
Это стало ежевечерним ритуалом — наблюдать, как она готовится и одевается ко сну.
Она выскальзывала из своей одежды и забиралась в постель. Её длинные светлые волосы каскадом ниспадали на плечи, я смотрел, затаив дыхание, на изгиб её бедер, на то, как её грудь поднималась и опускалась с каждым вздохом, как сонная шевелится в постели. Я страстно желал прикоснуться к ней, почувствовать тепло её дыхания на моей коже и ласку нежных рук.
Я уже не мог остановиться — зашёл слишком далеко.
Одним из моих самых любимых моментом было видеть, как Габриэль и её подруга танцевали в её комнате. Моя дочь двигалась с плавностью, которая была одновременно грациозной и чувственной, её тело колыхалось в такт ритмичной музыке. C чувственностью, которая заставляла меня изнывать от желания, я почувствовал, что становлюсь твёрдым. Я не мог устоять перед желанием прикоснуться к себе, отдаться наслаждению, которое поглотило меня.
Блять, моя девочка.
Её бедра покачивались в такт, мягкие изгибы её тела двигались с чувственностью, от которой у меня перехватило дыхание. Я забыл обо всем на свете, просто загипнотизированный тем, как она двигалась. Моя рука опустилась к брюкам, мои пальцы возились с пуговицей, пока я наблюдал, как они двигаются.
Это было похоже на то, что она была в трансе, потерявшись в музыке и ритме танца. Её белокурые волосы развевались вокруг неё, по мере того, как она кружилась, её тело изгибалось и поворачивалось с завораживающей грацией. Это было так, как будто она выступала только для меня, двигаясь чувственно и провокационно. Моё возбуждение становилось сильнее, а рука работала быстрее.
Когда музыка достигла
Но всему есть конец.
Я знал, что эта игра долго длиться не может, он в этот вечер поставил все точки.
У меня накануне должна была состояться встреча в Европе, и я собирался ложиться спать, не проверяя камеры, но я решил сделать это всё равно. Большая ошибка.
Габриэль лежала в кровати, и всё бы ничего, но — она трогала себя, её пальцы скользили по изгибу бедер, выпуклости грудей и мягкости внутренней поверхности бёдер. Её тело извивалось от удовольствия, когда она ублажала себя, а спина сильно прогнулась.
Моё тело содрогалось от необузданного голода, который я едва мог контролировать. Это было слишком заманчиво и соблазнительно, чтобы устоять. Мне хотелось оказаться там, и быть вместо её собственных рук - хотелось прикоснуться к ней, ощутить мягкость её кожи под кончиками пальцев и попробовать сладость её губ, когда я притяну её к себе. Я видел, как она была близка к концу, и когда в последний раз содрогнулась в конвульсиях экстаза, она застонала моё имя в последний раз, и её тело обмякло от удовольствия.
Чёрт, этого не может быть. Она только, что кончила со словами папочка? Теперь, когда я услышал это наяву мне хотелось услышать это ещё раз. Чтобы она кричала его подо мной, не останавливаясь…
Это было моей последней каплей, сейчас я уже не мог доверять самому себе возле неё.
***
Мы с ребятами решили пойти в бар и выпить после долгих переговоров перед предпоследним днём. Там я снова встретил Кассандру. Она была помощницей моего главного партнера, который и пригласил нас. Кассандра была трудолюбивой женщиной, которая также была матерью-одиночкой, воспитывающей своего сына одна.
В какой-то момент мы остались наедине с ней. Мы пили наши напитки и расслабленно обменивались своими впечатлениями о неделе.
Разговор перешёл в более дружеский, и я спросил:
— Как тяжело растить матери сына одного?
Кассандра улыбнулась, а потом и громко засмеялась в ответ на мой вопрос, делая ещё один глоток своего напитка:
— Легче чем растить двух. Сын хотя бы будет тебя всегда любить, а чужой сыночек бросит, когда захочет.
Мы продолжили разговаривать, и что-то заставило меня осмелиться и спросить следующее:
— Ты когда-то чувствовала себя неполноценной без своего ребёнка? — спросил я.
— Да. Я знаю, что ты имеешь в виду, — сказала она. — Это как будто часть тебя пропадает, когда их нет рядом.
— Именно. У меня дочь скоро в университет должна уехать, а я представить не могу, что буду делать без неё.
— Дети как зависимость к сигаретам. Ты говоришь себе, когда захочу, тогда смогу жить без них, но в душе ты знаешь, что нифига ты не сможешь!
— И что ты предлагаешь делать?