Мой милый ангел
Шрифт:
Боже праведный! Оставит ли его когда-нибудь в покое эта особа?! Роберт думал об этом, пока не остановился перед дверью кабинета отца, и вошел, не постучавшись. Некоторое время он пристально смотрел на старого джентльмена, сидевшего за огромным столом красного дерева.
Глядя на отца, Роберт заметил, что тот сильно постарел, после смерти Гэвина.
Через высокие окна в комнату проникали лучи заходящего солнца. В стене справа от входной двери располагался камин, облицованный мрамором. Над ним – портрет покойной матери Роберта. Вдоль стен
Роберт очень любил этот кабинет. Еще совсем мальчишкой он часто забирался сюда и часами рассматривал портреты давно умерших родственников, стараясь вообразить, что каждый из них сейчас мог бы подумать о нем. Уже тогда он понимал, что после смерти отца вся ответственность, которую накладывала на каждого очередного главу семьи фамилия Кэмпбелл, непременно ляжет на его плечи.
Герцог Инверари, наконец, обернулся и, увидев сына, сухо сказал:
– А, это ты! Заходи. – На его лице появилась вымученная улыбка. – Полагаю, что в таком виде ты стал предметом всеобщего внимания на Парк-лейн.
Роберт пожал плечами и уселся в кресло с противоположной стороны письменного стола. И сразу же вновь почувствовал себя мальчишкой. Так бывало всегда, когда он сидел перед отцом.
– Цены на шерсть и зерно снова упали, – сказал Магнус без всякого вступления. – У меня создается впечатление, что кто-то хочет досадить нам.
– Александр Эмерсон все еще обвиняет меня в смерти Луизы, – сказал Роберт, как бы пропустив мимо ушей брюзжание отца по поводу цен на шерсть и зерно.
– Имей в виду, что все достанется Колину, если ты срочно не женишься и не родишь наследника. А потому Александру незачем урезать прибыли собственного племянника.
Магнус взглядом указал сыну на бутылку виски, стоявшую на столе, но тот отрицательно покачал головой.
– Жажда мщения заслонила в голове Александра все остальное, – сказал он. – Что ж, пусть поступает как считает нужным! Но если он попытается причинить нам реальный вред, я тут же поставлю его на место! А в отношении зерна уверен, что мы сможем разбогатеть на перегонке и продаже шотландского виски.
Магнус с явным интересом посмотрел на сына:
– Продолжай, я слушаю.
– Никто не может производить виски, равное нашему. Только в Шотландии можно найти ключевую воду, которая поднимается из красных гранитных недр и затем отфильтровывается естественным путем, пройдя сквозь мох и болотный торф.
– Но возможно ли организовать перегонку в коммерческих целях?
– У меня уже есть несколько человек, работающих над изобретением машины для продолжительной перегонки.
– Если твои изобретатели до чего-нибудь додумаются, срочно сообщи
Герцог резко переменил тему разговора.
– Ты будешь участвовать в этом году в лондонском первенстве по гольфу? – совершенно неожиданно спросил он.
Роберт откинулся на спинку кресла.
– Я не хотел бы упустить возможность обыграть «Пэлл-Мэлл» и «Сент-Джеймс-стрит».
– Если бы мне скинуть лет двадцать! – усмехнулся отец. И тут же снова заговорил совсем о другом: – Между прочим, Чарлз Эмерсон стал поговаривать о возможности брака между тобой и Венецией.
– Нет, это невозможно! – решительно ответил Роберт.
– Но со времени смерти Луизы прошло уже четыре года, – возразил Магнус.
– Черт побери! Как будто я этого не помню, если думаю о ней каждый день!
– Не забывай, с кем ты разговариваешь!
– Извините, отец!
– Ты не можешь обвинять себя в смерти Луизы.
– Отец, я не хотел бы продолжать, разговор на эту тему.
– Тебе нужна жена и дети!
Перед мысленным взором Роберта неожиданно возник образ Анджелики Дуглас. Ее пышные светлые волосы, голубые глаза, зовущие губы – ну прямо змей-искуситель в женском облике!
– Мне не нужно ни жены, ни детей! – отрицательно замотал головой Роберт. – А наследником станет Колин.
– Если Венеция снова выйдет замуж или же вернется в отцовский дом, наследством Кэмпбеллов будут распоряжаться уже другие.
– Венеция никуда не уедет!
– Почему ты в этом так уверен?
– Ей слишком нравится дом Кэмпбеллов и вес этой семьи в обществе, – цинично ухмыльнулся Роберт. – Не забывайте, что наше семейство – одно из самых богатых в Англии. – Роберт помолчал и вдруг без всякого перехода спросил: – Что вы знаете о графе Мелроузе?
– Ты имеешь в виду Грэма Дугласа? – с удивлением спросил герцог. – Мы с ним были лучшими друзьями. Но не виделись уже более десяти дет. А почему он тебя интересует?
– Почему ваша дружба оборвалась? Что-нибудь случилось?
– Ничего не случилось. Примерно десять лет назад Мелроуз вместе со всей своей семьей куда-то исчез. Эмерсон как-то говорил мне, что Грэм одно время жил в Европе. Я попытался его найти, но…
– Я нашел его, – прервал отца Роберт.
Герцог от неожиданности поднялся из кресла и ошалело уставился на сына:
– Где он?
– Успокойтесь, отец!
– Я хочу все знать!
Герцог снова опустился в кресло. Роберт же не спешил с ответом и спросил:
– Мне хотелось бы знать, каким образом Мелроуз разорился. Или он просто пропил все свое состояние?
– Грэм в жизни не притрагивался к спиртному. Говорил, что алкоголь туманит ему мозги. Я был в Шотландии как раз тогда, когда Грэм переживал свои потери. Позже мне говорили, что несколько знакомых Эмерсона, включая самого Чарлза, мошенничеством вытряхивали из него деньги. Кстати, Эмерсон получил титул графа Винчестера не в последнюю очередь благодаря деньгам Грэма. А позднее купил у него имение за ничтожную сумму.